Амбивалентность

Яна Майская, 2023

Вся моя жизнь разложена по полочкам. Первая полочка – для высоких оценок, вторая – для идеальных отношений с однокурсниками и родителями, еще одна – для достижений и целей.Вот только новенького с нашего курса мой идеальный порядок почему-то не устраивает, а я сама, кажется, раздражаю его так же сильно, как и он меня. Между нами вспыхивает настоящая война, но в последнее время я начинаю думать, что противоположности и правда притягиваются.

Глава 4

После столь запоминающейся пары по налоговому праву наступил большой перерыв, длился он час. Яров решил этим воспользоваться и позвал всех в столовую — он угощал заказанной пиццей в честь своего прихода. Наш поток разместился за сдвинутыми ребятами столами, и теперь столовая наполнилась громкими разговорами, смешками и ароматом пиццы. После адресованных мне слов Ника мне не хотелось никуда идти и тем более, есть его еду, однако Катя уговорила меня не отрываться от коллектива. Она права, незачем превращать себя в нелюдимых изгоев. Но несмотря на всеобщее веселье и отличное настроение, я не участвовала в разговоре и, конечно, не притронулась к пицце. Мозг то и дело прокручивал сказанное им. «Придется с этим что-то сделать». Я хоть и не была знакома с ним даже суток, успела узнать его достаточно, чтобы понять: он выкинет что-то такое… что-то, что мне точно не понравится. Похоже, ему нравилось быть хозяином любой ситуации, а тут появилась я и начала мешать.

— Подкупить всех едой! Как банально, — возмущалась я, чтобы как-то отвлечься.

Катя ничего не ответила. Она посмотрела на меня, будто собираясь что-то сказать, потом поджала губы и стала гипнотизировать стол.

— Ну что? — Спросила я немного нервно, видя, что она не решается поделиться со мной своими мыслями.

— Просто я думаю… В общем, не надо было лезть на рожон!

— Когда это я лезла на рожон, Кать?! Преподаватель спросил фамилию ученика, а я ответила, вот и все.

— А могла и не говорить. Тебе что, нравится выводить его из себя?

— Я сделала так, как должна поступить староста потока, и поступила бы так с любым другим однокурсником.

Я и сама не верила своим словам. Я поддалась сиюминутному желанию подразнить наглого и слишком заносчивого парня и хотя бы на секунду стереть спесь с его лица, и обязанности старосты тут абсолютно ни при чем. Возможно, действительно не стоило этого делать. Чего я этим добилась?

— Да ты сразу, как его увидела, вместо привета начала читать ему нотации! — Недовольствовала подруга, — Такое бы никому не понравилось.

— А я и не обязана ему нравиться. И вообще, с чего вдруг ты ринулась его защищать?

— Да потому что мы теперь выглядим, как олицетворение скуки. Посмотри, все веселятся, а одни мы сидим как клуши. И все потому, что тебе приспичило конфликтовать с тем, кто понравился всем нашим однокурсникам, — уже более тихо говорила Катя.

— Кать, если хочешь, пересядь ближе к остальным, дружи с Ником, общайся. Я не обижусь, правда. Мое отношение к нему не должно влиять на тебя, — убеждала я.

— Дура, ты Лерка! Как я могу тебя бросить? — Примирительно улыбнулась она.

В этот момент я вздрогнула, только сейчас заметив Ника, бесшумно подошедшего и теперь стоявшего за спиной подруги. Он беспардонно вклинился между нами, отодвинув нас с Катей в разные стороны, и, вопреки моим ожиданиям, даже не взглянув на меня, заговорил с Катей:

— Почему ты ничего не ешь? — Дружелюбно поинтересовался он.

— Я… не хочется, — Катя замялась и на секунду взглянула через Ника на меня.

Парень потянулся и пододвинул коробку с пиццей поближе.

— Как тебя зовут? Твоя вредная подружка нас не познакомила.

— Катя.

— Красивое имя. Не стесняйся, Катя, — он подвину коробку еще ближе, взял оттуда кусочек и протянул подруге.

Та приняла его и выглядела при этом немного смущенной. Я удержалась, чтобы не скривиться. Неужели она станет жертвой его притворного обаяния? Может, он хочет таким образом повернуть все так, чтобы у меня не осталось на потоке друзей?

Я отогнала от себя эти мысли. Катя может общаться с кем хочет, я сама говорила ей это минуту назад. Она ведь может дружить со мной и общаться с ним.

— Пересядешь к нам? У нас повеселее будет.

— Да нет, — не очень убедительно отвечала подруга, — я с Лерой буду.

— Не бойся. С хорошими девочками я не кусаюсь.

Он по-хищному улыбнулся, заглядывая подруге в глаза. Сложно было поверить, что так он всего лишь старается подружиться с бóльшим количеством новых однокурсников. Я уже видела: ему не надо прикладывать и малейших усилий, все и без этого сами окружают его, желая познакомиться с необычным новичком, а тут он впервые за день подошел к кому-то сам. Может, Катя ему просто понравилась больше остальных?

— Я учту на будущее, — Катины губы тоже изогнулись в легкой улыбке.

— Буду польщен твоей компанией, — выразительно сказал он и удалился.

Как только парень отошел, я пробубнила себе под нос:

— Надо же, он умеет вежливо общаться!

Катя проводила его взглядом и посмотрела на меня с немного виноватым выражением лица.

— Ты не злишься на меня?

— С чего бы мне злиться?

Голос мой звучал так мрачно, что подругу вряд ли убедил мой ответ.

— Просто мне кажется, что с такими людьми для себя же лучше хотя бы постараться поддерживать хорошие отношения, — зачем-то оправдывалась она. Левая рука нервно теребила пальцы правой. — Это как с собакой, доберманом каким-нибудь. Ты не знаешь, что может взбрести ему в голову. И ты можешь или погладить его и дать вкусняшку, или начать дразнить и злить. Так что, я на твоём месте подумала бы, что выбрать.

— Собак надо воспитывать и держать на поводке! Тем более тех, кто готов накинуться на каждого встречного.

Я насупилась и скрестила руки на груди. Ну почему один единственный человек своим присутствием портит весь день?!

— Ты же видишь, что он немного не… Он какой-то неуправляемый, — негромко сказала Катя и покосилась в сторону Ника, — лучше не трогать его.

Тот запрокинул ноги на соседнюю лавку и, не забывая сохранять некое веселое превосходство в голосе, пререкался с работницей столовой, которая оповещала, что «со своим» нельзя и требовала убрать ноги со скамьи.

— На каком основании вы предъявляете требования?

— На основании того, что сюда нельзя свою еду приносить! Идите, вон, в кафе, и там делайте, что хотите! — Уперев руки в боки, причитала полная женщина с седыми, с бабушкиным сиреневым оттенком, волосами.

— Не вижу никаких юридический оснований в Ваших требованиях. Закреплено ли в уставе университета, что я не могу сидеть так, как хочу, или есть пиццу на территории столовой? — Яров склонил голову, внимательно наблюдая за реакцией работницы.

Женщина лишь цыкнула языком, не придумав, что ответить. Наверно, никто, кроме ректора, никогда не читал устав и даже не задумывался о его существовании.

— Ты посмотри, какие все умные стали! — Все же вымолвила она. — Сказали нельзя, значит нельзя!

Теперь она, не обращая внимания на слова Ника, резкими раздраженными движениями стала собирать еще не опустевшие коробки с пиццей со стола и размахивать над ним тряпкой.

— Стоп, стоп, стоп, — почти проворковал парень и перехватил руку женщины, — мадам, а теперь вы посягаете на мою собственность. Я заплатил за эту пиццу, вы не имеете права ее отнять.

— Тьфу на вас! — Бросила вконец разозлившаяся работница, махнула рукой на наш стол и затопала обратно.

Вокруг тут же раздались одобрительные возгласы, кто-то из однокурсников попытался дать Нику «Пять».

— Вау, ловко он, — прокомментировала Катя.

— М-да, — слабо откликнулась я, потому что, несмотря на мою неприязнь к новенькому, не могла с ней не согласиться.

С первого курса все знали, что наша столовая — территория сплошных запретов. Со своей едой — нельзя, сидеть совсем без еды, когда просто хочешь переждать окно между парами, нельзя, долго засиживаться — нельзя. Никто даже и не пытался спорить, а Яров всего какой-то парой фраз отмел все возможные претензии.

Весь оставшийся день я ожидала новых выходок от него, но парень вел себя на удивление мирно: не перебивал преподавателей на парах, подсел к Саше Семенову и говорил с ним довольно тихо, а на переменах его поведение даже было приближено к понятиям о приличии. В мою сторону он больше ни разу не посмотрел.

Когда он не лез из кожи вон, чтобы стать центром вселенной, меня снова захлестнули скучные мысли о домашних заданиях, теме диплома и поисках работы. Хорошо, так и должно быть. Спокойно и привычно. После пар мы с Катей зашли в кафе неподалеку от универа, выпили по бокалу вина в честь начала учебного года, последнего в нашей жизни, и стали обсуждать платья на выпускной. Глупо пока о них задумываться, но простая болтовня прекрасно поднимала настроение.

Домой я пришла в хорошем расположении духа (насколько это возможно в первый учебный день) и оставалась бы в нем до конца вечера, даже невзирая на домашнее задание, если бы не мама. Нет, ее я ни в чем не виню — за ужином она спрашивала, как дела и что нового в университете. В общем, проявляла заботу, как она делает всегда, но один вопрос заставил меня снова окунуться в не самые приятные мысли.

— Как там ваш новый мальчик?

Я вздохнула и ответила не сразу:

— Да нормально. Обычно.

Я привыкла доверять маме и делилась с ней почти всем: своими мыслями и переживаниями, но сегодня быть до конца откровенной не хотелось. Через стол на меня смотрели такие же, как у меня, карие глаза, в которых блеснула хитрая искорка интереса.

— Симпатичный?

Да. Очень.

— Нет, — снова соврала я и скрыла лицо за чашкой, в которой на самом деле уже не было ни капли чая.

Мама, конечно, сразу же меня раскусила.

— Значит, симпатичный, — засмеялась она.

— Мам, есть же вещи поважнее внешности! — Вспылила я непонятно почему. — Да он… он… Ты же не знаешь, как он себя ведет!

Договаривать я не стала — на кухню вошел папа:

— Что у вас тут за сыр-бор? О чем речь? — Бодро поинтересовался он.

Вместо ответа мама встала и потрепала папу по светлой голове — этим я пошла в него.

— Да так, о разном, — улыбнулась она. — Знаешь, когда я твоего папу встретила, мне он казался ужасным дураком. Когда он пригласил меня на свидание, я не знала, куда мне деваться…

— А я оказался не таким уж и дураком, — так же улыбаясь, закончил за нее папа.

— Да, так что, первое впечатление обманчиво, — подытожила мама.

— Не всегда, — ответила я, стараясь казаться при этом беззаботной, чтобы избежать лишних вопросов.

Убрав за собой, я сказала, что мне надо заниматься и поспешила скрыться в своей комнате. Я стала открывать тетради с лекциями, пытаясь что-то запомнить, но мысли текли совершенно не в том направлении. Три года я старалась выстроить дружеские отношения со всем потоком, не нарываться на конфликты, быть хорошей для всех, заработать такую репутацию, чтобы ко мне прислушивались и уважали. Старалась сделать так, чтобы не повторилось то, что было в школе… А тут появляется кто-то и начинает все это разрушать, весело и легкомысленно. Возможно, Катя права. Надо было сделать вид, что его не существует, и не лезть к нему. Надеюсь, еще не поздно поменять тактику поведения. И все снова станет как прежде.