Хроники ордена Церберов

Яна Ясная, 2022

Если вдруг из тебя не вышло не то что приличной жены, но и даже неприличной ведьмы, а в сердце свербит жажда приключений (хотя некоторые утверждают, что это шило и значительно ниже сердца), если на родных болотах тебе больше нет места – остается один путь: в Орден Церберов, гонять чудовищ. Но ступив на этот путь, следует быть готовой к тому, что у чудовищ есть своя точка зрения, и они, в свою очередь, тоже весьма не прочь погонять церберов! Ну а к тому, что твой напарник может оказаться похлеще всяких чудовищ, готовой быть и вовсе нельзя…

Глава 4

Илиан

Не получилось.

А жаль: я надеялся, что она либо стушуется, либо полезет в драку…

Но новенькая только презрительно щурила болотные глаза, всем видом давая понять, насколько ей безразличен мой гнев.

Вот да-да, настолько. И еще немножко сверху!

Мне и впрямь хотелось устроить ей трепку: втягивать в человеческие ссоры животных — это… не достойно. А она чуть не угробила Гранита — шутка ли, она гнала его галопом во весь опор к Сарду, отлично зная, что потом его так же безжалостно потянет мой зов.

И досаднее всего было понимать, что ответить ей тем же я не смогу — не поднимется у меня рука обидеть рыжего конька с подозрительно добродушной физиономией.

Путь мы продолжили только после того, как я выводил и растер Гранита. Своенравный тильзирец всхрапывал, мотал головой — обиделся. Он не привык к такому скотскому обращению.

Напоил его из ручья, дал время попастись — и только после этого счел, что можно возвращаться в седло.

Молча.

Танис Болотная все это время так и валялась в тени дуба. Уехать в одиночестве не рвалась — но и заговорить первой не пробовала, загладить ссору не пыталась.

Толковая выйдет церберша. Если раньше шею не свернут.

Я тихонько хмыкнул, Гранит, горделиво ступающий по дороге, дернул чутким ухом на мой голос, и я похлопал его по холке.

Ничего! Не сработала провокация — другое что-то подберем.

Ничего личного, Танис Болотная. Просто я работаю один.

Сард вырастал издалека постепенно: шпили, крыши, крепостная стена. Наезженная телегами колея сменилась мощенной камнем дорогой — вокруг Сарда обжитые, богатые места.

Стража на воротах знала меня в лицо и пропустила безропотно: свои.

Проехав город мало не насквозь, мы в молчании добрались до акрополя.

Когда Танис Болотная заговорила с Дейреком — я испытал прилив злорадства. Тяжко столько молчать, нервы не железные! Иначе зачем бы ей расспрашивать о том, что и так вот-вот узнает? Только поговорить, разрушить гнетущую тишину!

Но злорадства хватило ненадолго.

Да, Гемос и Навара — опытная, сработанная двойка, но… Лучше я съезжу проверю.

Обменявшись понимающими взглядами с рыскачем — он тоже свою подругу в такой ситуации поехал бы проведать — я взял курс на Горш кратчайшей дорогой, и…

…и услышал за спиной стук копыт.

Да твою ж мать. Куда тебя, дуру несет — я же ясно сказал, проваливай в Кремос!

Дозор окончен, работа выполнена — дальше я еду по личным делам, и ты там никому даром не нужна!

“Лучший способ не попадаться на глаза магистрам — это не въезжать в Кремос”.

Я, прищурившись, разглядывал наглую девку.

Это что, шантаж?

Если я не возьму ее с собой, она пойдет к магистрам?

И что, по ее мнению, мне за это будет?

Хотя, по большому счету, вопрос для меня стоит по-другому: есть ли хоть один шанс быстро и надежно от нее отделаться?

Я бросил взгляд на придорожную канаву… Нет, не настолько надежно!

Но отказался от этой мысли я не без сожаления.

В конце концов, вряд ли там будет что-то опасное. Все равно мы, скорее всего, встретим их на полпути…

Отвернувшись, я молча поехал, куда собирался.

* * *

От старосты деревни Горш пахло свежим деревом: сосновые стволы в обхват толщиной сушились во дворе, заботливо укрытые от солнца, способного испортить бревна, немудрящим навесом из жердей и коры. Смолистый запах привязался к его одежде, запутался в волосах и курчавой бороде.

— Старшего сына отселять думаю. О том годе избу ладить будем, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Вот и готовились помаленьку… Как Тима Тыквы и Рузы Серого детишки пропали, так не до того стало — ищем всем миром. Вы, господине цербер, не думайте, мы закон уважаем, и вашим сразу отписали.

Я молча кивнул, подтверждая, что всё верно: дети — источник огромной жизненной силы, и твари, охотящиеся на детей, прирастают быстро. Лучше уж десять раз поехать на вызов и вытянуть пустышку, чем один раз пропустить такое чудовище.

— Но и сами без дела не сидели, — продолжал тем временем староста. — Лес прочесывали, рыбаки ниже по реке с бреднями прошлись.

Мысленно я поморщился: если здесь и впрямь завелась тварь, то такое обилие пищи, которая сама идет в лапы, ее только порадует — а после двух детей ей вполне может хватить сил и на взрослую добычу. Но если чудовища нет, а есть только два попавших в беду ребенка — то эти поиски вполне могут спасти им жизни. Поэтому морщился я только мысленно.

Непрошенная напарница стояла рядом и чуть позади, вела себя тихо и в разговор не лезла, предоставив мне вести расспросы.

Ее сила расходилась вокруг плотным упругим кольцом, то и дело возвращаясь — чтобы опять выплеснуться и накрыть уже больший круг. Сила каждого Ока, с которым мне доводилось иметь дело, всегда ощущалась по-разному. У этой она была колкой и холодной. Каждый раз, когда ее дар проходил сквозь меня, хотелось поежиться и потереть в районе сердца — по нему словно прокатывались маленькие, но острые железные ежики…

Мы определенно не созданы для работы в паре.

— Ваши к нам приезжали утрема, — рассказывал староста. — Мужик и девка. Представились, бляхи показали — всё честь по чести. Выспросили про детвору, что и как было, да и в лес ушли. А с тех пор больше не появлялись.

Поиск Ока дотянулся до околицы.

Танис раскачивала дар бережно, не торопясь. Я видел, что она умеет и по-другому — там, в Мухоловках, поиск разлетелся мгновенно, жесткий и требовательный.

Но там и цена ошибки была меньше.

— Как звали детей?

— Мик и Алкена.

Девочка. Плохо.

Танис дотянулась до леса и загнала в него дар на один перестрел, подсвечивая мир тусклой зеленью — ничего подозрительного.

— Возраст, когда именно пропали, во что были одеты, — начал перечислять я привычные вопросы, и осекся, когда Око коснулась моего локтя.

Но я уже и сам видел.

Твою мать! Не может быть!

В том, как видит мир Танис Болотная, я понимал только основное. Чтобы разобраться с деталями, нужно время и притирка. Но увиденное сейчас двух толкований не допускало: в лесу, не так далеко от деревни Горш (вряд ли дальше, чем в десяти перестрелах) кого-то лечили с применением нашей, орденской магии.

Заклинание щита сплелось само собой, еще в тот момент, когда я выскакивал со двора старосты. Меч надежной тяжестью оттянул правую руку. Если там лечат, а не воюют — то опасность, скорее всего, уже миновала, но все же, все же…

Потянувшись даром к нашему общему на двоих сейчас видению, я нашел Танис — позади меня, на десяток шагов, как и положено Оку, несется след в след легкими скачками, окруженная легким маревом защиты.

Раз поставила щит — можно надеяться, что и оружие наизготовку взяла, а что подраться девка не дура, я еще с утра убедился.

Мысль, что это вовсе не означает, будто она сумеет постоять за себя в реальном бою, а я уже отвык беречь кого-то, кроме себя, я гнал.

Место событий, подсвеченной мне Оком, призывно мигало в моей голове, и я несся к нему со всех ног.

Утоптанная тропа сама вела в нужную сторону. Опушка. Лес. Вековые сосны.

Мы нашли их на свежей просеке. Рыжую голову Гемоса я узнал сразу. Молча, сосредоточенно он вливал свою силу в распростертую на земле Навару. Руки Клыка отчетливо дрожали.

На ходу сдернув с пояса фиал с исцеляющим эликсиром, я упал на колени рядом с церберами, выдернул пробку, начал отсчет:

— Раз, два…

Гемос не говоря ни слова стиснул челюсти бесчувственной напарницы, и на счет “три” исцеляющее тонкой струйкой потекло из фиала ей в рот.

Я запустил чары — и они не нашли у Навары никаких повреждений. Никаких. Кроме крайней степени магического истощения. А еще они показали, что цербер не просто без сознания. Всё куда хуже.

— Что у вас стряслось? — Танис, бухнушаяся на колени рядом с Наварой с другой стороны, влезла со своим вопросом не ко времени.

Зато ее ладони легли на грудь Наве очень вовремя. Гемос с обессиленным стоном отвалился, а сила Танис потекла тонким ручейком в бесчувственное тело, не давая угаснуть в нем искре жизни.

— Мы сюда приехали еще до полудня, — рассказывал Гемос, устало глядя на то, как Танис вливает силу в Навару: скупо, бережливо, готовясь поддерживать жизнь в теле столько, сколько понадобится, чтобы подействовали эликсиры.

Мы использовали все исцеляющие, что у нас были — те, что выдали Гемосу и Наваре рыжий потратил еще раньше. Но этого оказалось мало.

— Нашли старосту, получили подтверждение, что пропавшие дети всё еще не нашлись, начали работать. Обошли деревню и пошли по спирали, расширяя витки. Всё, как обычно. Всё было чисто, — Гемос устало потер лицо. — Всё было чисто, Навара опытное Око, мы не первый день в ордене, и я богами клянусь, всё было чисто!

Он жадно приложился к фляжке с водой, облился, утерся рукавом… Руки его всё еще дрожали — выложился Клык, спасая напарницу, серьезно, без шуток.

— В общем, следов чудовищ мы не нашли, и значит, это дело Ордена не касалось. Можно было возвращаться. Но… это же дети. Возможно, они просто заблудились? Что, если они еще живы? Мы решили задержаться и помочь с поисками.

Он снова замолчал.

Но я уже предполагал, что было дальше.

— И вы разделились?

— И мы разделились.

Танис

Ощущение было зыбким, неясным. Я не была уверена, что мне не мерещится от напряженного поиска в состоянии упадка сил. Но какая-то тварь тут была, я знала это, и я искала.

Во рту было кисло — тревожный знак.

Ничего. Ничего, надо просто перетерпеть. Нельзя оставлять здесь чудовище, высосавшее двоих детей и опытного цербера.

Я знала, чувствовала, что чудовище здесь. Если не само оно, то хотя бы следы — не может не быть следов там, где кормилась тварь! — и я искала. Раз за разом. Безостановочно повторяя поиск, нагнетая в него всё больше силы, выискивая по болотно-зеленый огонек, которым будет подсвечено чудовище…

Контур поиска полыхнул так, что я попросту ослепла как Око.

Я дернула Плясунью из ножен, полоснула воздух справа от себя — одновременно разворачиваясь к Камню и Гемосу левым боком, вставая так, чтобы быть одной из вершин треугольника, в центре которого лежит беспомощная Навара.

Илиан, по которому ударило моей слепотой, крутил клинок мельницей — я слышала, как пела сталь, рассекая воздух. Гемос, не связанный со мной видением, не понимал, что происходит — и просто закрыл свою вершину треугольника, не задавая вопросов. Его меч выписывал петли в защитной позиции.

Всё вокруг полыхало зеленым, как будто чудовище было везде. Тварь лишила меня не только магического, а и обычного зрения — и ядовитая зелень застилала оба взора.

Как держался Камень — не знаю, а мне очень хотелось запаниковать. Сесть на тощую задницу — и заорать, закрыв глаза и прижав их для верности руками. Ни разу за все время обучения я не сталкивалась с подобным не только на практике, но и даже в теории. Но твари на то и твари, что они тьма и их — тьма.

Мы сплотились практически спиной к спине, насколько это позволяло бесчувственное тело Навары, зачарованный меч бессмысленно рубил зеленый туман, рассекая в нем только быстро затягивающиеся полосы, не способные всерьез навредить оголодавшей твари.

И я вдруг поняла, что где-то на подкорке, я, наверное, жду приказа. Четкого и ясного приказа — что делать, чтобы победить.

Вот только рядом нет ни наставников, ни привычных к натаскиванию новичков Клыков. Один — только что лишился сработанной напарницы, ослеп и оглох. А второй… а со вторым уже все ясно и помощи от него, как от козла молока.

Потому что козел.

Не будет мне приказа. А значит, соберись и делай свое дело, Танис.

Я всё это время продолжала пластать воздух на ломти верной Плясуньей — даже отупевший разум не смог помешать в этом хорошо выученному телу. Ослабить судорожный хват, сменить стойку на более удобную. И накрыть поиском столько этого проклятого богами леса, насколько хватит дара!

Я все же не ослепла — вот что я поняла в самый первый момент. Что я раскинула сети слишком широко, я поняла уже во вторую очередь.

Слепой участок насчитывал десятка три шагов в поперечнике, и он пульсировал, менял очертания, выбрасывал и втягивал щупальца…

Если верить поиску, вокруг нас извивался монстр размером в тридцать шагов. Если верить Плясунье, бесполезно хлещущей по воздуху — вокруг нас никого.

Вывод? Меня морочит чудовище, а я и рада. Сопли развесила.

Оно где-то здесь. Оно не может быть далеко! Точно — в пределах этих тридцати шагов, не дальше. Мне нужно… мне нужно просто взять себя в руки, и отыскать эту вонючую тварь.

Сжать поиск. Ограничить его этими клятыми тридцатью шагами. И повторять, повторять раз за разом, всё усиливая нажим заклинания!

…не забывая отмахиваться оружием — если я не хочу, чтобы мне отожрали что-нибудь нужное, пока я тут корячусь, как бесполезная идиотка.

От напряжения сводило затылок и зубы, и в глазах уже не зеленело — темнело. Шумело в ушах, и рот заливала кислая слюна: когда твой дар зажигает девять звезд в зале испытаний, работать на его пределе приходится не часто.

Но я больше не боялась: меня захлестнуло, закружило и незримые крылья снова подхватили и понесли на волне куража и вдохновения.

Я не отступлюсь и не уступлю, и не тварь сегодня сожрет меня, а я ее!

И я усиливала и усиливала поиск, отдаваясь ему полностью, не оставляя себе ничего про запас.

И — увидела. Обманную зелень там и тут пронизывали едва заметно мерцающие нити, чуть более темные, чем всё остальное вокруг. Они сплетались в паутину, и ее центр уходил куда-то в назад и вбок от меня.

Я увидела — и моими глазами увидел Камень. И ударил.

Зеленое марево ослепительно полыхнуло, я болезненно заморгала, в очередной раз получив по глазам, а Камень рванул вперед, как будто им выстрелили из пращи.

Клинок мелькнул яростным росчерком — тварь завизжала. Не укрытая за своей странной обманкой, теперь она была видна даже обычным зрением, серовато-белесая клякса, мечущаяся над землей. В одну сторону, в другую — но Илиан уже очертил границу, которую существу было не покинуть, и я даже не заметила, когда он успел.

Гемос стоял, сжимая оружие, над Наварой. Я всматривалась в поединок, готовая броситься на помощь, если понадобится.

Тварь визжала, не переставая, и этот звук должен был замедлить ее противника, сделать его медлительным и неповоротливым — но где ей против тренированного цербера? Он словно не замечал давления, теснил тварь подальше от нас, к краю поляны, и движения его были стремительны, заклинания точны, а клинок мелькал смертоносными росчерками…

И в этот миг он был прекрасен. Он был совершенен. Я смотрела на него — и чувствовала, как от восторга заходится сердце, и голова идет кругом.

Тварь, прижатая к границе, не успела в очередной раз увернуться, и это поставило точку в поединке: Камень ударил сразу магией и оружием, сталь полыхнула отсветом чар… И стало тихо. Так тихо, будто все вокруг оглохли.

Илиан опустил оружие, расслабляясь. И только тогда я поверила, что всё. Мы победили.

Истлевающие ошметки энергетической сущности плавали в воздухе, неспешно оседая на траву седыми клочьями — и растворяясь от прикосновения. Воняло какой-то горелой дрянью, тухлятиной — и почему-то — прелым деревом.

У меня подрагивали руки от схлынувшего напряжения.

А еще — пересохло во рту и тянуло внизу живота. Но это от другого.

Сердце колотилось в ушах, и я медленно, плавно вдыхала и выдыхала. Как учили нас наставники на медитациях.

Ничего. Ничего, сейчас всё пройдет. Вдох — вы-ы-ыдох. Вдох — вы-ы-ыдох…

Дура дурацкая. Нашла время. Возьми себя в руки!

“Не знаешь, что делать — действуй по Уставу!”

Эта старая логовская мудрость еще никогда не подводила.

И я начала проверку места сражения на остаточные магические проявления, а также на присутствие эманаций существ, подлежащих зачистке.

* * *

До деревни Горш мы дошли боевым порядком: я впереди, за мной — Гемос, который немного пришел в себя и мог нести на руках Навару, замыкающим — Илиан.

Староста охнул, увидев нашу процессию, торопливо повел Гемоса с его ношей в дом, по пути зовя жену, а я… Задержалась.

Во дворе у старосты пахло знакомо. Сквозь привычные запахи деревенского подворья и свежих сосновых бревен теперь пробивался еще один, прелого дерева. Я прошлась по подворью. Вдоль сложенных на просушку бревен будущей избы. Присела рядом. Принюхалась.

Хм.

Илиан, Гемос и староста рассматривали мою находку хмуро.

Я-то звала только Камня — но бабы, хлопочущие рядом с уложенной на лавку Наварой, выперли всех, не церемонясь, и укладку бревен мы раскатывали вчетвером, а теперь вчетвером же глазели на истлевшее и рассыпавшееся на наших глазах в труху бревно.

Бревно, от которого ощутимо, крепенько разило сдохшей в лесу тварью.

Илиан присел рядом, растер в пальцах щепку. Принюхался.

— Давно лес валить начали?

— Да с месяц уж почитай, — мрачно откликнулся на его вопрос староста.

— Второй ряд снизу… — прикинул цербер. — За последние три с лишним недели ничего странного не происходило? Может, скотина болеть начала? Или еще что?

— У соседей кобель сдох — но решили, от старости. У меня вот куры сперва нестись перестали, а потом передохли.

— Еще кошка пропала, — добавил он подумал. — Но она пузатая была. Мы с бабой решили — скоро заявится, да не одна, а с приплодом…

Камень молча кивнул.

Он наверняка думал о том же, о чем и я. На той просеке, где Илиан уничтожил тварь, мы нашли старый трухлявый пень. А еще — останки двоих пропавших детей, под корнями молодой не попавшей под вырубку сосны.