Влюбись в меня, Воробышек!

Янина Логвин, 2022

Собираясь приятно провести время, я никак не ожидал обнаружить в салоне своей машины разрисованную полуголую девицу. Которая сначала расстроила мне свидание, затем назвала своим парнем, выставив дураком, а потом при встрече сделала вид, что мы не знакомы, перевернув мои планы, а заодно и жизнь.История Риты Вороновой и Дани Воробышка

Глава 6

Синеглазый удивился, но дверь толкнул. Вышел из машины и повернулся к полицейским. Руки поднимать не стал — кто бы сомневался. Резко одернул куртку на крепких плечах, а я замерла, не понимая, что происходит.

— Чем обязан? — рыкнул совсем иначе, чем говорил со мной. На другом тоне мужского недовольства — конкретном и деловом. — Я ничего не нарушал.

— Документы! — потребовал один из стражей порядка — пониже и покруглее, а значит и поопытнее. — Оперуполномоченные Бубен и Дудка! Предъявите документы на машину и удостоверение личности! И живее шевелитесь, мы тут не в гляделки играем.

— Да пожалуйста.

— А теперь откройте заднюю дверь салона и покажите багажник.

Что?! Ой, мама, лучше не надо! Я заметалась в поисках туфель, прикрываясь букетом хризантем и прячась за спинку водительского кресла. Пожалуйста, скажите, что вы ошиблись, и уезжайте!

Требование прозвучало безапелляционно, мужчины держались строго, и я уже почти услышала звук открывающейся двери, но синеглазый вдруг отказался выполнить команду.

— И не подумаю! — неожиданно заявил и нагло сунул руки в карманы джинсов. — Не раньше, чем услышу внятный ответ, что случилось и зачем вам понадобился досмотр моего личного транспорта. Так чем обязан вниманию родной полиции?

Чем он был обязан, стражи порядка ему тут же объяснили, явно забыв о нормах должностной этики — во всяком случае умело балансируя на ее грани. Парень их явно нервировал и напрашивался на неприятности, о чем его честно предупредили, но, кажется, не напугали.

— Вам знакома девушка по имени Маргарита Воронова?

Что?! О-ой!

— Нет. Первый раз слышу.

— Мы нашли ее вещи, документы и телефон, а также к нам поступил сигнал, что данную девушку видели в вашем обществе в районе городского парка. А точнее, вот в этой машине — в обнаженном виде! После чего вы насильно увезли ее в неизвестном направлении. Наш долг отреагировать и убедиться, что с девушкой все в порядке.

— Итак, повторяем еще раз — вы знакомы с гражданкой Вороновой?

— Молись, сынок, чтобы так и было, — поддакнул полицейский, который поопытнее, и водрузил руку на табельное оружие. — Иначе плохи твои дела, у нас четверо свидетелей.

Пауза и хмуро сведенные к переносице брови парня показали, что он догадался, о ком речь, вот только вряд ли обрадовался. Достав из кармана руку, «мой похититель» провел ею по коротко стриженному затылку и недобро ухмыльнулся:

— Насильно, значит? Да вы шутите, офицер?!

— Ничуть!

— Нет, я поверить не могу… — парень криво улыбался. — Зашибись!

Я понимала синеглазого — он точно был готов меня убить. Такого поворота событий в его жизни ничего не предвещало… до появления в «Ауди» разукрашенной незнакомки, а вместе с ней и проблем с законом.

— Нет, подождите… Он не увозил! Не виноват! Я сама…

Я открыла дверь и высунулась из машины. Поправив взметнувшиеся от ветра волосы, вышла из нее, не чувствуя под собой ни земли, ни ног.

У стражей порядка тут же изменились лица, они переглянусь, и угроза в голосе сменилась беспристрастным должностным интересом:

— Маргарита Воронова, надо полагать? — уточнил высокий и худой полицейский. Наверняка, Дудка.

— Да, это я.

— Озвучьте свою дату рождения и домашний адрес.

Я послушно повторила то, что им было известно уже и без меня, и прижала к груди букет хризантем. В руке офицера мелькнул мой паспорт, за ним последовал внимательный взгляд, и стало ясно, что проверку на идентичность я прошла.

— Так что вы сама, Маргарита? Договаривайте.

— Сама с ним уехала. П-по собственному желанию.

Офицер, который покруглее, недоверчиво хмыкнул:

— Раздеты вы тоже были, хм, по собственному желанию?

— Э-э… д-да. Именно так, — едва заметно кивнула, но тут же спохватилась: — Но не во всех местах! Только ч-частично.

— Почему? Что вы делали без одежды с этим молодым человеком в общественном парке?

Что я делала, никак придумать не могла. Вопросы были за гранью такта и, скорее всего, я бы и дальше бледнела под чужими взглядами, если бы синеглазый вновь не возмутился.

(Ну, почему он по типу разбойник, а не принц? Принцы всегда вежливы и благородны, следят за манерами, красиво изъясняются и защищают честь беззащитной дамы. А этот… разве герой может вести себя так дерзко и вызывающе?)

— Не так быстро, офицер! Что за допросы? Во-первых, не в парке, а в моей машине. А во-вторых… что делали… Любовью занимались! Что тут непонятно? До дома не дотерпели, я только сегодня в город вернулся, а тут парк… Вот и вышло всё немного из-под контроля. Дверь нечаянно открылась, но мы тут же все поправили. Все живы, никто не пострадал, может, уже разойдемся по-хорошему?

— Так значит, вы состоите с этим парнем в отношениях?

Вопрос адресовали мне, и отрицать было бесполезно. Да и что я после такого признания могла ответить? Только беспомощно обхватить плечи руками.

— Да, со… состоим. Типа того.

— А точнее? Ответ важен для фиксации правонарушения и меры административного взыскания — то есть штрафа. Ответьте, Маргарита, Даниил Воробышек — ваш жених?

Лучше бы офицер не произносил вслух последнее предположение, потому что в это самое мгновение сзади раздался ледяной рык, и я обомлела:

— Что-о?! Жени-их?.. Та-ак, а ну иди сюда, смертный! Я тебе сейчас клюв об асфальт начищу! А то, чем ты «не дотерпел» — завяжу морским узлом и оторву к чертям!.. Дети, а ну закрыли уши и марш отсюда к маме!

Да, это был мой папа — уже рядом и очень сердитый в расстегнутом черном пальто и деловом костюме, а с ним мама Даша, Сонечка и Ёжик. Все стояли с открытыми ртами и смотрели на происходящее.

— Риточка? Слава богу, нашлась! — Даша бросилась ко мне, а я — наперерез папе. Который, еще секунда, и свернул бы синеглазому шею.

— Папа, пожалуйста, не трогай его! Я все объясню!

— Я тебя убью, сопляк!

— Папочка, все не так, как ты думаешь! Он… пошутил!

Я изо всех сил старалась задержать своего родителя, а этому… Воробышку — ну и фамилия! — кажется, было все равно.

— Это твой папа? — парень только ухмыльнулся, спокойно забирая у офицера свои документы, и спрятал их в карман. — Ничего себе, Золушка, вот это ты влипла! А насчет пошутил… — он вдруг тоже стал серьезным, глядя на Андрея Воронова поверх моей головы, — Мне казалось, ты принимала меня всерьез.

И вот это его «принимала» так прозвучало… что хоть стреляйся или под асфальт лезь от стыда.

Ненормальный! Даже жаль, что офицер помладше помешал Даше огреть его сумкой по голове и в последнюю секунду спас от потери памяти⁷.

Я бы сейчас и сама с удовольствием это сделала!

Это же мои родители, он что — самоубийца?!

— Нет, это ты влип, жених! И намертво!

Папа все-таки достал парня, схватил его рукой за лацкан куртки, и я испугалась не на шутку.

— Папа, не надо! — как последняя треска в бочку, влезла между ними с букетом, понимая, что еще немного и грубиян пострадает из-за меня по-настоящему. Как бы то ни было, а ответственность за происходящее лежала целиком на мне. — Он не виноват, слышишь?! У нас все серьезно! Серьезно, пап!

Не знаю, услышал бы меня папа, если бы не мама Даша. Она громко окликнула мужа, и тот остановился:

— Андрей, не смей! Ты слышишь, что Рита говорит! Риточка? — мама шагнула ближе, положив руку мне на плечо, и с изумлением заглянула в глаза. — Неужели это «он»? Тот парень, да?

Я никогда себе не прощу эту ложь и это мгновение, сделавшее вечер только хуже, потому что я снова совершенно осознанно соврала — уже во второй раз самым любимым на свете людям. Но сегодня к своему ужасу поняла, что мне поверили.

— Да. Да, мама. Он.

Не знаю, кто кого отпустил первым — папа грубияна, или синеглазый сам вырвался. Я только услышала от него невежливое:

— Отвали, мужик! Я тебе не сопляк! И лучше не провоцируй, я из пугалок давно вырос. А хожу туда, куда сам хочу, понятно? И с кем хочу!

Этот Воробышек, не в пример фамилии, оказался крепким орешком, но он не знал, с кем имеет дело — мало кто был способен возражать Андрею Воронову. Мой отец умел добиваться своего и говорить прямо, что думает. И семья для него не пустой звук — у меня было время в этом убедиться.

А теперь придется убедиться и синеглазому. А все из-за моей оплошности и трусости!

Ох, и как теперь из всего этого выкрутиться — ума не приложу!

Папа аккуратно отодвинул меня в сторону и приблизился к парню.

— Сам хочешь, говоришь? — проговорил сквозь зубы, словно лед покрошил. — Ну, посмотрим, что ты за фрукт, парень. Выбирай! Или ты идешь с ними, — он кивнул в сторону полицейских, напряженно следящих за происходящим, — и объясняешь, как вещи Риты оказались на улице. Или со своей девушкой к нам домой и представляешься, кто ты есть. Но если ты и дальше намерен прятаться по паркам и играть с моей дочерью… — папа поднял руку и сжал ее в кулак у кадыка парня. — То лучше убирайся прямо сейчас, пока я не добрался до тебя и не напугал по-настоящему!

Парень молчал, прошло полминуты. Мое сердце за этот момент ушло в пятки! Не знаю, что мой родитель увидел в его взгляде, но он вдруг в следующее мгновение опустил руку и ка-ак рыкнет — очень сердито и страшно:

— И почему, твою мать, моя дочь стоит босиком, если из вас двоих, здесь именно ты — мужик! — что я подпрыгнула на месте и только теперь заметила данный факт.

Глаза синеглазого потемнели, а губы сжались. Медленно, гораздо медленнее, чем следовало бы, он перевел взгляд на меня и спустил его ниже, играя на четких скулах натянутыми желваками. Скользнул по моим голым ногам к земле и задержал его на пальцах.

На одной моей ноге была надета туфля-лодочка, а вот вторая лодочка лежала перевернутая танкеткой вверх возле машины, где я ее и обронила. Я действительно стояла на земле одной босой ногой, и даже этого не заметила.

Ужас какой!

Я тут же поджала ногу под себя и распахнула глаза, потому что синеглазый вдруг двинулся в мою сторону. Нет, сначала повернул к машине — где подобрал с земли туфлю, а потом уже ко мне. Подойдя вплотную, впился взглядом коршуна в лицо и не спеша присел передо мной, уперев одно колено в землю…

— Ну, Р-рита…

Я только успела заметить, как на этом сильном колене натянулась джинсовая ткань брюк, а парень уже поймал мою лодыжку и сомкнул на ней длинные горячие пальцы, наверняка мечтая, чтобы вместо лодыжки они оказались на моей шее. Приподняв ногу к себе, умело и без ужимок надел на нее туфлю и так же не спеша встал.

Положив руку на мой затылок, наклонился к виску и прошептал в ухо так ласково и многообещающе, что у меня волосы под его ладонью зашевелились:

— Ну, Ромашка, держись! Я теперь тебе все лепестки по одному пересчитаю. Любит — не любит, до самого стебелька — клянусь! Раз уж у нас с тобой все серьезно!

Примечания

7

Про эпичный способ избавления от ненужных воспоминаний с последующей амнезией путём удара сумкой по голове в исполнении Даши — так же читайте в книге «Упал. Очнулся. Папа!»