Особые полномочия на любовь

Янка Рам, 2022

Иван – боец альфа-подразделения, балагур и бабник. Его дядька – полковник, его прямой начальник, заядлый холостяк, не выносящий на своей территории женщин. Кто бы мог подумать, что интересы обоих мужчин столкнутся на одной девушке… Еще вчера они оба только посмеялись бы над мыслью, что женщина может настолько вскружить им голову. А сегодня готовы положить на ее алтарь всё – сердце, руку, погоны… Простить ей роман с соперником и даже сорвать спец операцию, чтобы спасти ее… Во имя любви! А вот взаимной ли?… Вдохновение от Марины Кистяевой ❤ Содержит нецензурную брань

Глава 10

Тренировка

(Иван)

Переставляю ноги по полотну беговой. В этот раз мой мозг отказывается медитировать. Оглядываюсь по сторонам, ища ее на тренажерах, массажерах, рингах… Не пришла. Ну как так?! Ускоряю дорожку до легкого бега.

Иначе руки потянутся сейчас к телефону клянчить свидание. А это не очень хорошая тактика. Переизбыток внимания скорее отмораживает таких фей, чем привлекает. Всего надо в меру, особенно поначалу.

И я изнываю на этой чертовой дорожке…

— Зольников, — окликает меня сослуживец. — Пойдем поспаррингуем.

Я хотел бы со своим лейтенантом, но чисто для поддержания формы надо, конечно, практиковать и вот с такими лбами. Терёхин в другой весовой.

Бычара под два метра, бывший борец с молотами вместо кулаков.

— Пойдем! — спрыгиваю с беговой.

— Перчатки? — кивает он на стойку у ринга с боксёрскими.

— Да нафиг ты нужен с тобой боксировать, — скептически оглядываю его бычью грудь, забирая беспалые.

— Давай смешанный бой.

— Боишься? — провокационно.

— Смысл вставать на пути у танка? Это не смелость, это глупость. Танку надо траки подрывать, — легонько пинаю его по кроссовку.

— Ну, давай, подорви меня, Зольников. Хватит пороху?

Эта махина из мышц, оттолкнувшись от пола, подтягивается на ринг.

— Сколько же тебе есть приходится, Терёхин, чтобы все это счастье содержать?

Гордо ставит кулаки в бока.

Оставляю свой телефон и часы на краю ринга. Запрыгиваю следом за ним.

«Самое слабое место — колени», — тут же прикидываю я.

А потом — только на удушающий или болевой. Других вариантов нет! И самое главное — это не попасть в его нежные объятия.

— Поехали! — дает отмашку один из наблюдающих за боем.

Не смотря на то, что тушка у Терёхина огромная, двигается он резво, а на ринге особенно не побегаешь.

— Ну, иди сюда, котлетка! — стебет меня.

— Неее… — скачу я на месте. — «Порхай как бабочка, жаль как пчела!»

Близко подпускать этого бычару нельзя.

И я держу его на расстоянии, отвешивая ему несколько дразнящих ударов ногами в верхнюю часть корпуса.

Уходит в защиту.

Танец продолжается… Но в разном ритме.

Он — скала, я — вода! Мне нужно его вымотать.

И дышит он уже неровно, в лицо бросается кровь. Неожиданный рывок вперед. Успеваю сделать блок, закрыв лицо перчатками. Пробивает прямой прямо в них. И мне оглушающе прилетает по носу. Из глаз искры… Двухсекундный нокдаун.

Встряхиваюсь, увеличивая дистанцию.

Чувствую щекочущую струйку крови из носа.

— Нормально? — дергает он бровью.

— Нормально, — оскаливаюсь, шмыгая носом.

Пытаюсь подгадать момент, чтобы свалить его и сразу же выйти на удушающий. Но как только он подворачивается, в глаза бросается знакомый силуэт Диляры.

Периферийным зрением вижу, как она кладет руки на край ринга, внимательно наблюдая за нами, и машинально дергаю головой в ее сторону.

В то же мгновение чувствую, как меня сносит танк-Терёхин! Блять! Летим на ринг, от удара его тела сверху из легких вылетает весь воздух.

И грудная клетка болезненно проминается.

Но я успеваю выдернуть руку, чтобы перехватить его за шею. Делаю рывок…

Взаимный удушающий захват.

В глазах темнеет… кожу саднит… но чувствую, как его тело обмякает тоже.

— Брейк, пацаны! Ничья.

Но наши тела еще продолжают друг друга убивать. Шлепок по полу ринга.

— Брейк!

Отпускаю первым. И сразу становится легче дышать. Горло рвет от боли.

Отдышавшись, Терёхин скатывается.

И я, тяжело дыша, со звездами в глазах поворачиваю лицо в сторону Диляры.

Улыбается…

— Ты где была?… — хриплю я, пытаясь улыбаться. — Меня тут злые дядьки убивают.

Вытираю предплечьем кровь под носом.

— И оплакать некому.

— Не симулируй, — протягивает мне влажную салфетку.

Присаживаюсь. Пожимаю протянутую лапу Терёхина, прижимая салфетку к носу.

— Молодец, Зольников, — шлепает меня по плечу.

— Аха… Ты тоже ничего… — бормочу я, усмехаясь.

Ухожу на ближайший тренажер.

Ринг за нами занимает следующая пара бойцов. Диляра забирает мои вещи с ринга и подходит ко мне, покачивая бедрами. Развожу свои чуть шире, приглашающее стреляя ей взглядом. И она встает впритык, принимая это приглашение.

— Не сломал? — наклоняется, ведя пальцем по носу.

— Нет, — с шипением отстраняюсь я.

Хочется усадить ее к себе на колени и потискать. Но блять… Не место.

— Ты почему так поздно? — надеваю протянутые часы на запястье и смотрю на время.

Пиздец… Вот и пообщались. Времени осталось — забежать в душ и сразу в тир.

— У меня инструктаж для стажеров через двадцать минут.

— А я знаю… — ухмыляется она мне, медленно моргая ресницами.

— Да-а-а? Ваше внимание к моему расписанию вдохновляет, девушка.

— Я записалась на твой инструктаж, капитан. Хочу… — облизывает она пухлые бордовые губы, — … подержать в руках ствол.

Воу!! Давление подскакивает одновременно с членом.

— А-ха-ха… — закрываю я глаза, качая головой.

Вот провокаторша!

— В любви уже пора признаваться?

— Повремени пока… — прикусывает губу. — Давай, дуй в душ.

В паху болезненно тянет.

И, блять, он теперь не упадет, пока она будет рядом.

А в душе расправляться с этой проблемой в одиночку как-то не вдохновляет.

— Пойдем со мной? — сглатываю я ком в горле. — Ты же… хотела… подержать в руках ствол.

— А-ха-ха… — теперь закатывается она, качая головой. — Зольников, ты — чудо.

— Хватай и беги!

— Возможно, так и сделаю.

Встаю, наклоняясь поближе к ее ушку.

И столько хочется всего ей сказать… и пошлого… и нежного… и просто человеческого, мужского… Что я помешался на ней к чертям! Но… Просто целую незаметно в кромку.

— Увидимся в тире.

И, делая над собой усилие, отрываюсь от нее и сваливаю в душ.

Мда…

Пятнадцать минут на сполоснуться и передернуть.

Иначе загну ее в тире прямо при всех!

У меня сегодня шестеро стажеров, и, поглядывая на Диляру, я на автомате читаю им установочную инструкцию, которую они уже давно должны знать.

— Для целевой стрельбы из огнестрельного оружия тиры оборудованы рикошетным каналом и пулеприемником за линией мишени.

Один из бойцов поднимает прицел к лицу и, заваливая ствол на бок, ловит в прицел потолочные прожектора. Забираю из его рук «Грача».

— Ни первое, ни второе не поможет, если целиться не в мишень! Не сваливайте ствол набок, как крутые перцы в боевиках. На кучность стрельбы влияет большое количество факторов. Угол сваливания, например, рассеивает эллипс в горизонтали. Короче, это все вы должны были уже сдавать на экзаменах в академии, моя задача — напомнить про технику безопасности. Цельтесь только в свою мишень. Отрабатывайте первые три обоймы, каждую на отдельную мишень. Буду править технику по факту кучности и меткости стрельбы. Вперед, на позиции.

Возвращаю ствол стажеру. Все направляются к своим точкам. Незаметно ловлю Диляру пальцем за ремень, притормаживая ее.

— А Вас, лейтенант, я еще не отпускал.

— Персональный инструктаж? — не оборачиваясь, снимает предохранитель и досылает пулю.

— Ты хорошо владеешь стволом? — снижаю я голос, позволяя себе игривые интонации.

— Я все делаю хорошо или не берусь.

Ооо… Возьмись уже!

Занимает место на точке. Стрелков отделяют друг от друга перегородки. Встаю позади нее.

— Шире бедра…

Моя ладонь скользит по внутренней поверхности ее упругого рельефного бедра выше в пах. Сжимаю его…

— Поза должна быть удобной и устойчивой. Центр тяжести на опорную ногу… Прямой угол в локте… — прижимаюсь к ней сзади, играя в то, что правлю ее позу. — Учитываем отдачу… Ну давай, красота моя, порази меня.

Едва заметно целую в висок. Надеваю на нее наушники. Отталкивает меня слегка плечом, шаг вперед — и шесть быстрых выстрелов. Стягивает наушники. Мишень едет к нам.

— Две восьмерки, но в целом кучно. Неплохо!

— Сбит прицел! Я не мажу, — недовольно.

— Нет, — ухмыляюсь я. — Прицелы все пристрелены. Четыре ты выбила в яблоко.

— Это уже поправка по первым двум, что вошли в восьмерку.

— Хорошее зрение!

— Не жалуюсь.

— И все же — это твои косяки, — дразню я ее. — Прицел ни при чем.

— Нда? Давай сам, капитан. Порази меня теперь ты!

Ай, зацепил…

С улыбкой заряжаю ствол. Надеваю наушники. Первый пристрелочный. Реально — прицел сбит. Мажу в девятку. Делаю поправку и остальные пять всаживаю в десятку. Мишень едет к нам. Разворачиваюсь к довольно ухмыляющейся Диляре.

— Ну что? Как прицел?

— Терпимо, — дразню ее, получая возмущенный и опасно прищуренный взгляд.

— Ладно… — сдаюсь я. — Немного был сбит. Иди, я тебя похвалю…

Мы синхронно оглядываемся, чтобы никто не спалил наши игры и… качнувшись навстречу друг другу, замираем губы в губы. Дыхание срывается… Прикусываю ее верхнюю губку и отпускаю, чуть оттягивая. Нетерпеливо простонав, делаю это еще раз. Целовать не вариант. На губах яркая густая помада, мы будем как два клоуна, если сорвемся сейчас! И страдая от такой необходимости, я оставляю в покое ее губы.

— Когда я тебя получу? — шепчу я на фоне грохота от выстрелов.

— Ты хочешь опорочить девушку, капитан? А как же с семьей познакомить, с родителями?

— Черт… — опускаю взгляд.

— Оо… — с досадой. — Извини! Неудачная шутка.

— Ты уже и это выяснила?!

— Я же «фейс», забыл? Мы — фейсы — такие. Пробиваем всю инфу про интересующего персонажа! — посмеиваясь.

— Да ты не меньше, как замуж за меня собралась! — подшучиваю в ответ.

На самом деле растекаюсь лужей от удовольствия, что моей персоне уделено столько внимания.

— Возьмешь? — пытливо.

— Пойдешь? — также пытливо спрашиваю я.

Наклоняется к моему уху:

— Если своим стволом владеешь не хуже, серьезно подумаю.

— Вот это уже разумный взрослый разговор. Объявляю тест-драйв! — притягиваю ее за ремень ближе.

Выстрелы прекращаются.

–…Товарищ полковник, учебные стрельбы… — слышу обрывки чьей-то речи, замечая, как нахмуривается Диляра. — … Кого-то конкретного, Виктор Алексеевич?

Дядька?…

— Я скоро вернусь, — вдруг дергается она от меня.

— Да нормально все, перестань, — удерживаю ее за руку, вылетая из-за перегородки следом за ней. — Ты чего напряглась-то так? Ты же хотела в его отдел. Так ты наоборот больше отсвечивай, зачем убегаешь?

Краска бросается ей в лицо, часто и нервно дышит.

— Да что с тобой? — недоумеваю я. — Конфликт у тебя с ним, что ли?

Дядька недовольно смотрит на наши невнятные разборки в нескольких метрах от него.

— Да нет, — обмахивает лицо руками, — просто голова заболела резко.

Сдергивает с косы черную резинку и быстро распускает волосы.

— Вот так уже лучше!

Черты ее лица с чуть вьющейся роскошной копной сразу же становятся мягче.

— Капитан Зольников! — окликает меня дядька.

Подхожу к нему.

— Да, товарищ полковник…

И мы оба наблюдаем за тем, как в этот же момент Диляра смывается.

— Ты чего устроил тут? — снижает он голос. — Что за тисканья?

— Извините, товарищ полковник, но у лейтенанта Владо резко заболела голова, стало нехорошо, — привираю я немного на ходу. — Побоялся отпускать одну…

— Голова? — тревожно. — Голова — это плохо. Ладно, свободен, капитан.

Он уходит в ту же сторону, куда сбежала Диляра. Достаю телефон, набираю ей:

«Я вечером заеду?»

Прочитано. Тишина…