Донесения из Константинополя. 1860–1865

архимандрит Антонин Капустин, 2013

В настоящем издании впервые публикуются 24 дипломатические донесения архимандрита Антонина из Константинополя за 1861–1864 гг., хранятся в архиве Св. Синода (РГИА). Основная часть их – автографы, некоторые – копии. Почти все донесения представлены полными вариантами текстов. Вместе с ними издаются мнения митрополита Филарета на эти донесения и некоторые другие эпистолярные материалы, также имеющие к ним отношение.

Донесения и письма архимандрита Антонина

1. Письмо архимандрита Антонина А. П. Толстому

16 января 1861 года

Тревожный вопрос болгарский подает некоторую надежду на мирное разрешение. Патриарх Вселенский высказал мысль о возможности независимой болгарской метрополии Тръновской с подведомыми ей епископиями, но учреждение такой же митрополии Охридской для болгар по сю сторону Балканских гор, считают невозможным.^{1} Болгары подали от себя просьбу Порте о даровании им:

1. независимого архиепископа,

2. права избирать архиереев народом и

3. права независимого духовного управления в областях своих.

В двух присоединенных к тому пунктах они обещают денежное пособие Патриархии и принятие на себя части ее долга. Порта находит затруднительным церковное отделение болгар от Патриархии. На этом стоит пока дело.

РГИА. Ф. 797. Оп. 27. 2 отд. 2 ст. Д. 426. Ч. III. Л. 163. Выписка.

2. Записка архимандрита Антонина

29 января 1861 года

20 числа текущего месяца я был у Его Святейшества Вселенского Патриарха Иоакима. Желая избыть тягостной необходимости участвовать в прискорбных распрях двух, одна другую обвиняющих сторон, равно нам близких и равно ищущих нашего сочувствия, я уклонялся от общения как с греками, так и с болгарами, не имея никаких относительно сношений с ними наставлений Святейшего Синода, и даже взгляда его не зная на предмет, волнующий здешнюю Церковь. Однако ж, получив стороною намек, что уклончивость моя может быть объясняема греческим духовенством или нерасположением, или страхом, или даже невежеством с моей стороны, я воспользовался предлогом визита своего к секретарю Синода (о. Александру Ласкари), посетившему меня незадолго перед тем, отправился сказанного числа в Патриархию и зашел к Патриарху. Он сидел за бумагами и писал, при нем был один из митрополитов, членов Синода. Извинившись, что беспокою Его Святейшество не вовремя (было часа два пополудни), я объяснил ему случайность своего посещения, и свел все дело на одно желание получить его благословение. На что он с легким упреком заметил, как я мог подумать, что мое посещение может беспокоить его. Я поблагодарил его за ласковое слово и изъявил мое желание осведомиться, в каком положении находится дело об одобрении Великой Церковью греческой службы Святым Отцам Афонским. Патриарх сказал мне, что книжка передана на обсуждение одного греческого иерарха (преосвященного митрополита К. Типальдо^{2}, если не ошибаюсь), что в самой службе нет ничего, затрудняющего одобрение ее, но что в Синаксаре ее есть несколько выражений, довольно резких, против предержащей власти, которые в России не имеют, конечно, никакого значения, но здесь могут навлечь на Церковь неприятность. В заключение же Его святейшество просил извинения перед Святейшим Синодом за медлительность его в отношении к означенному делу, прибавивши, что у него как-то скопилось теперь много хлопот.

Я ловил случая привязать к беседе «Болгарский вопрос» и потому не мог упустить столь благоприятной минуты заговорить о нем. Я заметил, что у Его Святейшества есть дела несравненно большей важности. «Да! Вы их знаете», сказал он со вздохом. Я присовокупил, что Святейший Правительствующий Синод Всероссийский без сомнения весьма озабочен исходом болгарского дела, и что я нахожусь в печальной невозможности сообщить ему что-нибудь утешительное. Патриарх сказал мне: «Святейший Синод Российский сам есть иерархическая власть, и он может понимать, что за положение Патриарха, у которого епископы выходят из послушания». «Прискорбные недоразумения», — начал было я. «Обвинения несправедливые! — перебил Патриарх. — Требования беззаконные! Нас выдают за грабителей, справедливо ли это, Вы сейчас увидите. В Терновской епархии, например, есть около 60000 христианских (душ или семейств, не припомню). Годовой доход пиастров положим 160 тысяч, наконец, пусть будет 200 тысяч.^[86] Разложите эту сумму на население. Вы увидите, что придется по три пиастра на (душу или дом, не помню, вероятнее последнее). Назовете ли Вы это обременительным? А между тем сколько порицаний на нас за это!» Я поспешил заметить Его Святейшеству, что, по-видимому, не этот пункт есть существенный в жалобах болгар на В[еликую] Церковь. «Знаю, — отвечал живо Патриарх. — Мы преследуем якобы их! Какая бесстыдная клевета! Я 12 лет был иеродиаконом при болгарской церкви в Софии. Я был архиереем в Иоаннине. Видел, могу сказать, все те места, откуда идут на нас жалобы, и могу уверить Вас положительно, что все эти упреки нам в стеснении языка болгарского чистая выдумка. Пусть укажут мне хоть одну церковь, из которой изгнано было славянское богослужение и введено вместо его греческое! Пусть скажут, какое болгарское училище мы закрыли! Не старались ли, напротив, ввести преподавание славянского языка в училищах греческих? Доказательство Вам — Халкинское училище. Там и теперь все обязательно учатся славянскому языку^{3}. В училище этом есть и греки, и болгаре. Мы никакого предпочтения не делаем одним перед другими. Но говорят, что архиереев в Болгарию мы посылаем все греков. Неправда. Когда мы находим между болгарами людей способных и достойных, мы их рукополагаем так же, как и греков, без малейшего различия. Но дайте нам таких». При этом слушавший разговор наш митрополит сказал: «Были из них рукоположены двое, но что будете делать: оказались пьяницами». «Оставьте это, — строго перебил его Патриарх. — Это частности. Одни могли не удаться, другие удадутся. Нет, возлюбленный мой архимандрит, это все предлоги, — продолжал он, обращаясь ко мне снова и, видимо, скорбя. — Тут замешалось христоненавистное честолюбие одного человека. Ему хочется быть Патриархом — вот и все!»

Я знал жестокое озлобление Великой Церкви против Преосвященного Илариона^{4} и попытался представить его в лучшем свете, сказав, что его, вероятно, заставляет действовать против В[еликой] Церкви народ. «Уловки», — перебил живо Патриарх. Я указал на доброе сердце его, на его глубокое уважение к лицу Патриарха, намекнул, что, если бы болгаре получили от Е[го] С[вятейшест]ва чего желают, Преосвященный Иларион первый того же дня прибег бы к Его Святейшеству лобызать его святую десницу. «Еще бы не пришел! Конечно! — проговорил, улыбаясь, Патриарх. Я продолжал, что он, Патриарх, не имеет в виду быть, — удовольствовался бы титлом архиепископа, даже Епископа… «Даже архимандрита, — живо подсказал моим тоном Патриарх и засмеялся, — лишь бы быть независимым! Но в этом-то и затруднение! Если бы дело шло об этой табакерке, я бы дал ему ее сию минуту. Но независимости я не могу, я не имею права дать ему. На это надобно иметь согласие всей Церкви, — моего Синода, других Патриархов, да даже — самой вашей Церкви. Согласится ли вся Православная Церковь на противоканонический акт отделения Болгарской Церкви? Да и что такое Церковь Болгарская? Где, и как, и что она? Говорят, Терново, но Терново… Вам известно, что?» Мне действительно известно было, что «Терновская» сторона болгарского вопроса слабее «Охридской» и что об этой, а не о той надобно рассуждать с Патриархом, когда дело вызывается им на суд канонический, и потому я поспешил отвесть его от Тернова к Охриде, сказав ему, что болгаре уверяют, что они ничего другого не ищут, кроме канонического восстановления Охридской (и всея Болгарии) архиепископии, противоканонически упраздненной в 1767 г. «Далась им эта Юстинианова Юстиниана! — заметил Патриарх. — Но ведь архиепископии Юстиниановой Церковь не признавала и не утверждала никогда. Вы не найдете ни одного соборного, ни даже патриаршеского акта, которым бы признавалась ее независимость». «Однако же самый акт присоединения ее в 1767 г., — заметил я, — есть уже вместе с тем и акт признания бывшей ее независимости до присоединения». «Но, — возразил Патриарх, — присоединение это было по желанию самой же Болгарии. Вам известны тогдашние обстоятельства».

По-видимому, Его Святейшество предвидел готовое сорваться с языка моего замечание о том, что как в одно время было у Болгарии желание присоединиться, так в другое может придти желание отделиться. Оба желания равносильны. Он быстро перевел предмет беседы с исторической почвы на географическую и сказал мне: «Хотите видеть, как неосновательно притязание болгар на восстановление Охридской болгарской архиепископии? Там болгар почти нет. Епархии тех мест заселены более всего албанцами, после них — валахами, потом уже болгарами и греками. Не думаете вы, что албанец согласится иметь своим епископом болгарина, и валах предпочитает болгарский язык греческому, — и тот, и другой ему чуждые? Нет, вопрос сложнее, чем он представляется болгарам. А в епархиях, где греческое и болгарское населения смешаны наполовину, что Вы будете делать? Поставить там двух православных епископов? А валахи потребуют третьего! А албанцы четвертого! Видите, куда мы заходим. Недавно были здесь два представителя мельхитов^{5}

Конец ознакомительного фрагмента.

Комментарии

1

Патриарх вселенский — Иоаким II Коккодис (Курсулидис) (первое патриаршество 16 октября 1860 — 23 июля 1863). Родился в 1802 г. на о. Хиос, был певчим в храме св. Иоанна в Галате (Константинополь), затем секретарем и диаконом софийского митрополита Иоакима (1822–1830). С 1827 г. Епископ Дриинопольский, в 1835–38 гг. митрополит Яннинский. По жалобе жителей своей епархии был лишен кафедры и сослан на Афон (1838–1840), затем снова восстановлен. В 1845 — 60 гг. митрополит Кизика и один из самых влиятельных геронтов. Второе патриаршество 1873–1878 гг. См. о нем: Σταυρίδου Β. Θ. Οι οικουμενικαί Πατριάρχαι 1860 — σήμερον. Θεσσαλονίκη, 1977. Σ. 89–135).

Тырновская Патриархия до завоевания Второго Болгарского царства османами (1393) имела статус автокефалии. Охридская архиепископия потеряла независимость в 1767 г. См.: Трифонов Ю. Унищожаването на търновската патриаршия и заменяването и с автономно митрополитство-архиепископство // Сборник за народни умотворения, наука и книжнина. 1906–1907. Т. 22–23. С. 1–40; Снегаров И. Унищожаването на Охридската патраршия и влиянието на елинизъма в България // Македонски преглед. 1926. Т. 3. Оба города рассматривались как потенциальные церковные центры самостоятельной Болгарской Церкви.

2

Константин Типальдос-Иаковатос (1795–1867), митрополит Ставропольский, выдающийся греческий богослов. Родом из старинной семьи итальянского происхождения, переселившейся на о. Кефалонию в начале XV в. (первое письменное свидетельство относится к 1408 г.). Родился в Ликсури, получил образование в Афониаде и в Вене. Преподаватель и первый ректор Ионийской академии на о. Корфу (1824 — 39 гг.). Глава комиссии по новогреческому переводу Септуагинты (1830–1840-е гг.). Преподаватель и первый ректор Халкинской богословской школы, возглавлял ее в течение 20 лет (1844–1864). Первые три года сам преподавал в школе все богословские предметы и имел лишь одного помощника, учителя древних языков. Автор службы св. Спиридону Тримифунтскому (изд. в 1827); Фотию, Патриарху Константинопольскому (1848); похвального слова св. Герасиму Кефолонийскому (1823); исследования о франкмасонстве (1839). Издавал антилатинские сочинения, переводы древнегреческих авторов, грамматику славянского языка для учеников Халкинского училища. Его младшие братья Николай и Харалампий были выдающимися греческими общественными и политическими деятелями.

3

Преподавание славянского языка в Халкинской богословской школе было введено вторым уставом школы в 1853 г. Основанная в 1844 г. Халкинская богословская школа на протяжении многих десятилетий была единственным средним духовным учебным заведением Константинопольского Патриархата. См.: Соколов И. И. Богословские и священнические школы на православном греческом Востоке // Христианское чтение. 1906. Май-сентябрь. С. 99–115, 234–253, 391–413, 778–791, 889–908; Σταυρίδου Β. Θ. Ἡ ἱερὰ θεολογικὴ σχολὴ τῆς Χάλκης. Τ. 1–3. Ἀθῆναι-Θεσσαλονίκη, 1968–1973.

4

Иларион Макариопольский (Стоян Стоянов Михайловски) (1812–1875) — один из главных руководителей церковно-национальной борьбы болгар в XIX в. Принял постриг в Хиландарском монастыре на Афоне, учился у греческого просветителя Феофила Каириса. В 1844 г. возглавлял церковно-национальную борьбу болгар в Константинополе; в 1845–1850 гг. в ссылке на Афоне; освобожден был по заступничеству А. Н. Муравьева. В начале 1858 г. рукоположен во епископа болгарской церкви Константинополя с титулом Макариупольского. 3 апреля 1860 г. на литургии не помянул имени Вселенского Патриарха. В 1861–1864 гг. находился в ссылке на Афоне. С 1872 г. митрополит Тырновский. Скончался в 1875 г. в Константинополе.

5

Мельхиты — название части сирийских христиан, которые после Халкидонского собора 451 г. восприняли византийскую традицию (отсюда их название — «царские»). Начало национального ренессанса мельхитов относят к XVI в. (Панченко К. А. К истории Иерусалимской церкви XVI в. Несостоявшаяся арабская альтернатива греческой ксенократии, или когда и где начался Мелькитский ренессанс? // Православный Палестинский сборник. 2011. Вып. 107. С. 271–284). В начале XVIII в. они попытались установить общение с Римом. В 1837 г. Мельхитская Греко-Католическая Церковь была официально признана Портой, во главе с Патриархом Максимом III. Часть мельхитского духовенства, однако, была не согласна с латинизирующей политикой Ватикана и искала воссоединения с православием. 26 ноября 1860 г. представители пятидесятитысячной общины сирийских мельхитов обратились к Иоакиму II с прошением о воссоединении со Вселенской Церковью, что вызвало активное противодействие со стороны иезуитов.

Примечания

86

Пиастр равен 5 коп. сер. (Прим. о. Антонина.)