Эолова арфа

Владыко Морвены,

Жил в дедовском замке могучий Ордал;

‎ Над озером стены

Зубчатые замок с холма возвышал;

‎ Прибрежны дубравы

‎ Склонялись к водам,

‎ И стлался кудрявый

Кустарник по злачным окрестным холмам.

‎ Спокойствие сеней

Дубравных там часто лай псов нарушал;

‎ Рогатых еленей

И вепрей и ланей могучий Ордал

‎ С отважными псами

‎ Гонял по холмам;

‎И долы с холмами,

Шумя, отвечали зовущим рогам.

‎В жилище Ордала

Веселость из ближних и дальних краев

‎ Гостей собирала;

И убраны были чертоги пиров

‎ Еленей рогами;

‎ И в память отцам

‎ Висели рядами

Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

‎ И в дружных беседах

Любил за бокалом рассказы Ордал

‎ О древних победах

И взоры на брони отцов устремлял:

‎ Чеканны их латы

‎ В глубоких рубцах;

‎ Мечи их зубчаты;

Щиты их и шлемы избиты в боях.

‎Младая Минвана

Красой озаряла родительский дом;

‎Как зыби тумана,

Зарею златимы над свежим холмом,

‎ Так кудри густые

‎С главы молодой

‎ На перси младые,

Вияся, бежали струей золотой.

‎ Приятной денницы

Задумчивый пламень во взорах сиял:

‎ Сквозь темны ресницы

Он сладкое в душу смятенье вливал;

‎ Потока журчанье —

‎ Приятность речей;

‎ Как роза дыханье;

Душа же прекрасней и прелестей в ней.

‎ Гремела красою

Минвана и в ближних и в дальних краях;

‎ В Морвену толпою

Стекалися витязи, славны в боях;

‎ И дщерью гордился

‎ Пред ними отец…

‎ Но втайне делился

Душою с Минваной Арминий-певец.

‎Младой и прекрасный,

Как свежая роза — утеха долин,

‎Певец сладкогласный…

Но родом не знатный, не княжеский сын:

‎ Минвана забыла

‎ О сане своем

‎ И сердцем любила,

Невинная, сердце невинное в нем.

‎ На темные своды

Багряным щитом покатилась луна;

‎ И озера воды

Струистым сияньем покрыла она;

‎ От замка, от сеней

‎Дубрав по брегам

‎ Огромные теней

Легли великаны по гладким водам.

‎На холме, где чистым

Потоком источник бежал из кустов,

‎ Под дубом ветвистым —

Свидетелем тайных свиданья часов —

‎ Минвана младая

‎ Сидела одна,

‎ Певца ожидая,

И в страхе таила дыханье она.

‎И с арфою стройной

Ко древу к Минване приходит певец.

‎ Все было спокойно,

Как тихая радость их юных сердец:

‎ Прохлада и нега,

‎ Мерцанье луны,

‎Иропот у брега

Дробимыя с легким плесканьем волны.

‎ И долго, безмолвны,

Певец и Минвана с унылой душой

‎ Смотрели на волны,

Златимые тихо блестящей луной.

‎ «Как быстрые воды

‎ Поток свой лиют —

‎ Так быстрые годы

Веселье младое с любовью несут».

‎ «Что ж сердце уныло?

Пусть воды лиются, пусть годы бегут,

‎ О верный! о милый!

С любовию годы и жизнь унесут.» —

‎«Минвана, Минвана,

‎Я бедный певец;

‎ Ты ж царского сана,

И предками славен твой гордый отец».

‎ «Что в славе и сане?

Любовь — мой высокий, мой царский венец.

‎ О милый, Минване

Всех витязей краше смиренный певец,

‎ Зачем же уныло

‎ На радость глядеть?

‎ Все близко, что мило;

Оставим годам за годами лететь».

‎ «Минутная сладость

Веселого вместе, помедли, постой;

‎ Кто скажет, что радость

Навек не умчится с грядущей зарей!

‎ Проглянет денница —

‎ Блаженству конец;

‎Опять ты царица,

Опять я ничтожный и бедный певец».

‎ «Пускай возвратится

Веселое утро, сияние дня;

‎ Зарей озарится

Тот свет, где мой милый живет для меня.

‎ Лишь царским убором

‎ Я буду с толпой;

‎ А мыслию, взором,

И сердцем, и жизнью, о милый, с тобой».

‎«Прости, уж бледнеет

Рассветом далекий, Минвана, восток;

‎ Уж утренний веет

С вершины кудрявых холмов ветерок». —

‎«О нет! то зарница

‎Блестит в облаках;

‎Не скоро денница;

И тих ветерок на кудрявых холмах».

‎ «Уж в замке проснулись;

Мне слышался шорох и звук голосов». —

‎ «О нет! Встрепенулись

Дремавшие пташки на ветвях кустов». —

‎ «Заря уж багряна».

‎ «О милый, постой». —

‎ «Минвана, Минвана,

Почто ж замирает так сердце тоской?»

‎ И арфу унылый

Певец привязал под наклоном ветвей:

‎ «Будь, арфа, для милой

Залогом прекрасных минувшего дней;

‎ И сладкие звуки

‎ Любви не забудь;

‎ Услада разлуки

И вестник души неизменныя будь.

‎ Когда же мой юный,

Убитый печалию, цвет опадет,

‎ О верные струны,

В вас с прежней любовью душа перейдет.

‎ Как прежде, взыграет

‎ Веселие в вас,

‎ И друг мой узнает

Привычный, зовущий к свиданию глас.

‎ И думай, их пенью

Внимая вечерней, Минвана, порой,

‎ Что лепкою тенью,

Все верный, летает твой друг над тобой;

‎ Что прежние муки:

‎ Превратности страх,

‎Томленье разлуки,

Все с трепетной жизнью он бросил во прах.

‎ Что, жизнь переживши,

Любовь лишь одна не рассталась с душой;

‎Что робко любивший

Без робости любит и более твой.

‎ А ты, дуб ветвистый,

‎ Ее осеняй;

‎ И, ветер душистый,

На грудь молодую дышать прилетай».

‎ Умолк — и с прелестной

Задумчивых долго очей не сводил…

‎ Как бы неизвестный

В нем голос: навеки прости! говорил.

‎ Горячей рукою

‎ Ей руку пожал

‎ И, тихой стопою

От ней удаляся, как призрак пропал…

‎Луна воссияла…

Минвана у древа… но где же певец?

‎ Увы! предузнала

Душа, унывая, что счастью конец;

‎ Молва о свиданье

‎ Достигла отца…

‎ И мчит уж в изгнанье

Ладья через море младого певца.

‎ И поздно и рано

Под древом свиданья Минвана грустит.

‎ Уныло с Минваной

Один лишь нагорный поток говорит;

‎Все пусто; день ясный

‎ Взойдет и зайдет —

‎ Певец сладкогласный

Минваны под древом свиданья не ждет.

‎ Прохладою дышит

Там ветер вечерний, и в листьях шумит,

‎ И ветви колышет,

И арфу лобзает… но арфа молчит.

‎ Творения радость,

‎ Настала весна —

‎ И в свежую младость,

Красу и веселье земля убрана.

‎ И ярким сияньем

Холмы осыпал вечереющий день:

‎ На землю с молчаньем

Сходила ночная, росистая тень;

‎Уж синие своды

‎Блистали в звездах;

‎ Сравнялися воды;

И ветер улегся на спящих листах.

‎Сидела уныло

Минвана у древа… душой вдалеке…

‎ И тихо все было…

Вдруг… к пламенной что-то коснулось щеке;

‎ И что-то шатнуло

‎ Без ветра листы;

‎ И что-то прильнуло

К струнам, невиди́мо слетев с высоты…

‎ И вдруг… из молчанья

Поднялся протяжно задумчивый звон;

‎ И тише дыханья

Играющей в листьях прохлады был он.

‎В ней сердце смутилось:

‎ То друга привет!

‎Свершилось, свершилось!..

Земля опустела, и милого нет.

‎ От тяжкия муки

Минвана упала без чувства на прах,

‎ И жалобней звуки

Над ней застенали в смятенных струнах.

‎ Когда ж возвратила

‎ Дыханье она,

‎Уже восходила

Заря, и над нею была тишина.

‎ С тех пор, унывая,

Минвана, лишь вечер, ходила на холм

‎ И, звукам внимая,

Мечтала о милом, о свете другом,

‎Где жизнь без разлуки,

‎ Где все не на час —

‎ И мнились ей звуки,

Как будто летящий от родины глас.

‎«О милые струны,

Играйте, играйте… мой час недалек;

‎Уж клонится юный

Главой недоцветшей ко праху цветок.

‎ И странник унылый

‎ Заутра придет

‎ И спросит: где милый

Цветок мой?.. и боле цветка не найдет».

‎ И нет уж Минваны…

Когда от потоков, холмов и полей

‎ Восходят туманы

И светит, как в дыме, луна без лучей,

‎ Две видятся тени:

‎ Слиявшись, летят

‎ К знакомой им сени…

И дуб шевелится, и струны звучат.