Сватовство

По вешнему по складу

Мы песню завели,

Ой ладо, диди-ладо!

Ой ладо, лель-люли!

Поведай, песня наша,

На весь на русский край,

Что месяцев всех краше

Весёлый месяц май!

В лесах, в полях отрада,

Все вербы расцвели —

Ой ладо, диди-ладо!

Ой ладо, лель-люли!

Затем так бодр и весел

Владимир, старый князь,

На подлокотни кресел

Сидит облокотясь.

И с ним, блестя нарядом,

В красе седых кудрей,

Сидит княгиня рядом

За пряжей за своей;

Кружась, жужжит и пляшет

Её веретено,

Черёмухою пашет

В открытое окно;

И тут же молодые,

Потупившие взгляд,

Две дочери княжие

За пяльцами сидят;

Сидят они так тихо,

И взоры в ткань ушли,

В груди ж поётся лихо:

Ой ладо, лель-люли!

И вовсе им не шьётся,

Хоть иглы изломай!

Так сильно сердце бьётся

В весёлый месяц май!

Когда ж берёт из мочки

Княгиня волокно,

Украдкой обе дочки

Косятся на окно.

Но вот, забыв о пряже,

Княгиня молвит вдруг:

«Смотри, два гостя, княже,

Подъехали сам-друг!

С коней спрыгнули смело

У самого крыльца,

Узнать я не успела

Ни платья, ни лица!»

А князь смеётся: «Знаю!

Пусть входят молодцы,

Не дальнего, чай, краю

Залётные птенцы!»

И вот их входит двое,

В лохмотьях и тряпьях,

С пеньковой бородою,

В пеньковых волосах;

Вошедши, на икону

Крестятся в красный кут,

А после по поклону

Хозяевам кладут.

Князь просит их садиться,

Он хитрость их проник,

Заране веселится

Обману их старик.

Нo он обычай знает

И речь заводит сам:

«Отколе, — вопрошает,—

Пожаловали к нам?»

«Мы, княже-господине,

Мы с моря рыбаки,

Сейчас завязли в тине

Среди Днепра-реки!

Двух рыбок златопёрых

Хотели мы поймать,

Да спрятались в кокорах,

Пришлося подождать!»

Но князь на это: «Братья,

Неправда, ей-же-ей!

Не мокры ваши платья,

И с вами нет сетей!

Днепра ж светлы стремнины,

Чиста его вода,

Не видано в нём тины

От веку никогда!»

На это гости: «Княже,

Коль мы не рыбаки,

Пожалуй, скажем глаже:

Мы брыньские стрелки!

Стреляем зверь да птицы

По дебрям по лесным,

А ноне две куницы

Пушистые следим;

Трущобой шли да дромом,

Досель удачи нет,

Но нас к твоим хоромам

Двойной приводит след!»

А князь на это: «Что вы!

Трущобой вы не шли,

Лохмотья ваши новы

И даже не в пыли!

Куниц же бьют зимою,

А ноне месяц май,

За зверью за иною

Пришли ко мне вы, чай!»

«Ну, княже, — молвят гости,—

Тебя не обмануть!

Так скажем уж попрости,

Кто мы такие суть:

Мы бедные калики,

Мы старцы-гусляры,

Но петь не горемыки,

Где только есть пиры!

Мы скрозь от Новаграда

Сюда с припевом шли:

Ой ладо, диди-ладо!

Ой ладо, лель-люли!

И если бы две свадьбы

Затеял ты сыграть,

Мы стали распевать бы

Да струны разбирать!»

«Вот это, — князь ответил,—

Другой выходит стих,

Но гуслей не заметил

При вас я никаких;

А что с припевом шли вы

Сквозь целый русский край,

Оно теперь не диво,

В весёлый месяц май!

Теперь в ветвях берёзы

Поют и соловьи,

В лугах поют стрекозы,

В полях поют ручьи,

И много, в небе рея,

Поёт пернатых стай —

Всех месяцев звончее

Весёлый месяц май!

Но строй гуслярный, други,

Навряд ли вам знаком:

Вы носите кольчуги,

Вы рубитесь мечом!

В мешке не спрятать шила,

Вас выдал речи звук:

Пленкович ты Чурило,

А ты Степаныч Дюк!»

Тут с них лохмотья спали,

И, светлы как заря,

Два славные предстали

Пред ним богатыря;

Их бороды упали,

Смеются их уста,

Подобная едва ли

Встречалась красота.

Их кровь от сил избытка

Играет горячо,

Корсунская накидка

Надета на плечо;

Коты из аксамита

С камением цветным,

А бeрца вкрест обвиты

Обором золотным;

Орлиным мечут оком

Не взоры, но лучи;

На поясе широком

Крыжатые мечи.

С притворным со смущеньем

Глядят на них княжны,

Как будто превращеньем

И впрямь удивлены;

И взоры тотчас тихо

Склонили до земли,

А сердце скачет лихо:

Ой ладо, лель-люли!

Княгиня ж молвит: «Знала

Я это наперёд,

Недаром куковала

Кукушка у ворот,

И снилось мне с полночи,

Что, голову подняв

И в лес уставя очи,

Наш лает волкодав!»

Но, вид приняв суровый,

Пришельцам молвит князь:

«Ответствуйте: почто вы

Вернулись, не спросясь?

Указан был отселе

Вам путь на девять лет —

Каким же делом смели

Забыть вы мой запрет?»

«Не будь, о княже, гневен!

Твой двор чтоб видеть вновь,

Армянских двух царевен

Отвергли мы любовь!

Зане твоих издавна

Мы любим дочерей!

Отдай же их, державный,

За нас, богатырей!»

Но, вид храня суровый,

А сам в душе смеясь:

«Мне эта весть не нова,—

Ответил старый князь, —

От русской я державы

Велел вам быть вдали,

А вы ко мне лукаво

На промысел пришли!

Но рыб чтоб вы не смели

Ловить в моём Днепру,

Все глуби я и мели

Оцепами запру!

Чтоб впредь вы не дерзали

Следить моих куниц,

Ограду я из стали

Поставлю круг границ;

Ни неводом вам боле,

Ни сетью не ловить —

Но будет в вашей воле

Добром их приманить!

Коль быть хотят за вами,

Никто им не мешай!

Пускай решают сами

В весёлый месяц май!»

Услыша слово это,

С Чурилой славный Дюк

От дочек ждут ответа,

Сердец их слышен стук.

Что дочки им сказали —

Кто может, отгадай!

Мы слов их не слыхали

В весёлый месяц май!

Мы слов их не слыхали,

Нам свист мешал дроздов,

Нам иволги мешали

И рокот соловьёв!

И звонко так в болоте

Кричали журавли,

Что мы, при всей охоте,

Расслышать не могли!

Такая нам досада,

Расслышать не могли!

Ой ладо, диди-ладо!

Ой ладо, лель-люли!