Ах, все великое, земное, — безысходно…
Нет в мире радости светлее, чем печаль!
Борьба между вещью и человеком: кто кому принадлежит? Если владелец не может расстаться со своей собственностью — это значит, что он только ее прислужник.
Будущее выявляется верой, действительность — скептицизмом.
Будь благодарной, мудрой и смиренной,
Люби в себе и взлеты и паденья,
Люби приливы и отливы счастья,
Людей и жизнь во всем многообразьи,
Раскрой глаза и жадно пей от вод
Стихийной жизни — радостной и вечной!
В жизни человека есть незыблемые моменты, неизменные жесты и слова, которые повторяются в каждой жизни с ненарушимым постоянством: смерть, любовь, самопожертвование.
В круженьях царств, в самосожженьях зла
Душа народов ширилась и крепла:
России нет — она себя сожгла,
Но Славия воссветится из пепла!
В нас тлеет боль внежизненных обид.
Томит печаль, и глухо точит пламя,
И всех скорбей развернутое знамя
В ветрах тоски уныло шелестит.
В русской революции прежде всего поражает ее нелепость…
В самые патетические моменты любви, когда человек чувствует, что он переживает моменты, единственные в мире, на самом деле он повторяет те же слова и те же жесты, что миллионы раз повторялись до него и повторяются ежеминутно. Это свойство всех стихийных и органических проявлений духа. В революции бывает то же, что и в любви.
В тисках войны сейчас еще томится
Все, что живет, и все, что будет жить:
Как солнца бег нельзя предотвратить, —
Зачатое не может не родиться.
Воистину вся Русь — это Неопалимая Купина, горящая и несгорающая сквозь все века своей мученической истории.
Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами,
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять — и снова воплотить!
Все земное — отраженье,
Отсвет веры, блеск мечты…
Все положительные творческие силы человека — в любви. Любовью он вносит в мир новое…
Вся Русь — костер. Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревет… И трескается камень.
И каждый факел — человек.
Высвобождаясь
От власти малого, беспамятного «я»,
Увидишь ты, что все явленья —
Знаки,
По которым ты вспоминаешь самого себя,
И волокно за волокном сбираешь
Ткань духа своего, разодранного миром.
Для разума нет исхода.
Но дух ему вопреки
И в безднах чует ростки
Неведомого всхода.
Для ремесла и духа — единый путь:
Ограничение себя.
Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба! <России>
Долг не свершен, не сдержаны обеты,
Не пройден путь, и жребий нас обрек
Мечтам всех троп, сомненьям всех дорог…
Расплескан мед, и песни не допеты.
Жизнь не кончается старостью, она начинается усталостью.
Закона нет — есть только принужденье.
Все преступления создает закон.
Затерявшись где-то,
Робко верим мы
В непрозрачность света
И в прозрачность тьмы.
Земная смерть есть радость Бога:
Он сходит в мир, чтоб умереть.
И мы, как боги, мы, как дети,
Должны пройти по всей земле,
Должны запутаться во мгле,
Должны ослепнуть в ярком свете,
Терять друг друга на пути,
Страдать, искать и не найти…
И в мире нет истории страшней,
Безумней, чем история России.
И из недр обугленной России
Говорю: «Ты прав, что так судил!
Надо до алмазного закала
Прокалить всю толщу бытия,
Если ж дров в плавильной печи мало,
Господи! — вот плоть моя!»
Из глубины молчания родится
Слово,
В себе несущее
Всю полноту сознанья, воли, чувства,
Все трепеты и все сиянья жизни.
Из крови, пролитой в боях,
Из праха, обращенных в прах,
Из мук, казненных поколений,
Из душ, крестившихся в крови,
Из ненавидящей любви,
Из преступлений, исступлений —
Возникнет праведная Русь.
Из совокупности
Избытков скоростей,
Машин и жадности
Возникло государство.
Искусство должно быть «для каждого», но отнюдь не для всех. Только тогда оно сохранит отношение индивидуальности к индивидуальности, которое и составляет смысл искусства, в отличие от других ремесел, обслуживающих вкусы и потребности множеств.
Каждая новая сила, завоеванная человеческим знанием, преображает моральный мир человека, но это преображение совершается тысячелетиями и посредством ряда катастроф.
Каждым новым
Осуществлением
Ты умерщвляешь часть своей возможной жизни:
Искусство живо —
Живою кровью принесенных жертв.
Когда ж уйду я в вечность снова?
И мне раскроется она,
Так ослепительно ясна,
Так беспощадна, так сурова
И звездным ужасом полна!
Когда поймешь, что человек рожден,
Чтоб выплавить из мира
Необходимости и Разума —
Вселенную Свободы и Любви, —
Тогда лишь
Ты станешь Мастером.
Кто верит в жизнь, тот верит чуду,
И счастье сам в себе несет…
Кто нас связал и бросил в мир слепыми?
Какие судьбы нами расплелись?
Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?
Была ли ты? Есть? Или нет?
Омут… стремнина… головокруженье…
Бездна… безумие… бред…
Все неразумно, необычайно?
Взмахи побед и разрух…
Мысль замирает пред вещею тайной
И ужасается дух.
Любовь — тропа одним, другим дорога — горе.
И каждый припадет к сияющей амфоре,
Где тайной Эроса хранится вещий мед.
Мы шепчем всем ненужные признанья,
От милых рук бежим к обманным снам,
Не видим лиц и верим именам,
Томясь в путях напрасного скитанья.
Не точно выражаются, когда говорят, что художник отражает и преображает пейзаж: не он изображает землю, а земля себя сознает в нем — его творчеством.
Художник — это фокус сознания вещей и явлений, отраженных в нем. Так океан с его гулом, извилинами волны, с отливами солнца в морских туманах сосредоточивается в единстве раковины.
Нет грани меж прозой и стихом:
Речение,
В котором все слова притерты,
Пригнаны и сплавлены
Умом и терпугом, паялом и терпеньем,
Становится лирической строфой, —
Будь то страница
Тацита
Иль медный текст закона.
Они пройдут — расплавленные годы
Народных бурь и мятежей:
Вчерашний раб, усталый от свободы, —
Возропщет, требуя цепей.
Плоть человека — свиток, на котором
Отмечены все даты бытия.
Поэту и мыслителю совершенно нечего делать среди беспорядочных столкновений хотений и мнений, называемых политикой.
Пройдемте по миру, как дети,
Полюбим шуршанье осок,
И терпкость прошедших столетий,
И едкого знания сок.
Революция губит лучших,
Самых чистых и самых святых,
Чтоб, зажав в тенетах паучьих,
Надругаться, высосать их.
Россия должна идти к религиозной революции, а не социальной. Преображение личности.
Русь! Встречай роковые годины:
Разверзаются снова пучины
Неизжитых тобою страстей…
Свобода и любовь в душе неразделимы,
Но нет любви, не налагавшей уз.
Семя, дабы прорасти,
Должно истлеть…
Истлей, Россия!
И царством духа расцвети!
Силы мира внешнего безразличны: они могут становиться и добрыми, и злыми, в зависимости от воли человека.
Смерть земная — всем сестра старшая,
Ты ко всем добра и все смиренно
Чрез тебя проходят, будь благословенна.
Совесть народа — поэт. В государстве нет места поэту.
Современность мешает человеку видеть сны. Но стоит ему остаться наедине с собой, и его дневная жизнь пополняется жизнью сна: разноцветная бахрома сновидений волочится за каждым его душевным жестом.
Земля, как и человек, способна видеть сны. Не растревоженная суетой современности, она неторопливо грезит о минувшем, о несбывшемся и о возможном, и сновидения ее достигают зрительной реальности миража.
Согласно моему принципу, что корень всех социальных зол лежит в институте заработной платы, — все, что я произвожу, я раздаю безвозмездно.
Справедливость, как миг, как порыв любви, как мятеж против беззакония, — прекрасна, как акт (не как последствия). Справедливость судящая, наказывающая, — зло. Нет закона, справедливого для двух людей, потому что моральные пути не совпадают и героический поступок одного явился бы преступлением для другого. Социальный закон только тогда хорош, когда он имеет в виду полезность, а не справедливость.
Стих создают — безысходность, необходимость, сжатость,
Сосредоточенность…
Стремя свой путь в пространствах вечной тьмы, —
В себе несем свое изгнанье мы —
В мирах любви неверные кометы!
Та же красота, которая захватывает художника, — есть красота живая, в этот момент им творимая не из красоты, из безобразия. «Безобразие» — то, что еще не обладает образом. Раз это явление нашло подлинный лик в творчестве художника — оно становится из безобразия новой красотой.
Таинственный рой сновидений
Овеял расцвет наших дней.
Ребенок — непризнанный гений
Средь буднично серых людей.
Там, где начинается свобода печати — свобода мысли кончается.
Темен жребий русского поэта!
Неисповедимо рок ведет
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.
Тому в любви не радость встреч дана,
Кто в страсти ждал не сладкого забвенья,
Кто в ласках тел не ведал утоленья,
Кто не испил смертельного вина.
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп,
Тому, кто жив и брошен в темный склеп,
Кому земля — священный край изгнанья,
Кто видит сны и помнит имена, —
Тому в любви не радость встреч дана,
А темные восторги расставанья!
Человек рождается дважды: во плоти и в духе… Но годовщины духовного рождения <…> ускользают от нас, потому что момент этого рождения <…> скрыт даже от самого человека.
Человек рожден,
Чтоб выплавить из мира
Необходимости и разума —
Вселенную Свободы и Любви…
Человеку принадлежит только то, что он отдает. Он нищ собственностью.
Чем дух сильный, тем глубже боль и сжатей…
Чтоб научиться чувствовать,
Ты должен отказаться
От радости переживаний жизни,
От чувства отрешиться ради
Сосредоточья воли…
Чувство родины неизбежно связано с пейзажем. Если мы и упоминаем о «дыме отечества» или о тоске родных песен, то только потому, что они более властно, чем зрительные ощущения, раскрывают перед нами душу пейзажа… Пейзаж — это лик родной земли, лицо матери. От созерцания этого лица в душе подымается та тоска, жалость, нежность, та надрывающая и безысходная любовь, с которой связано обычно чувство родины.
Я свят грехом. Я смертью жив. В темнице
Свободен я. Бессилием — могуч.
Лишенный крыл, в паренье равен птице.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов