Само собою разумеется, что я как нелюдим, как неженка, недотрога, как матушкин сынок, который все хнычет по маменьке, — сейчас сделался предметом насмешек своих товарищей; от этого не могли оградить меня ни власть, ни нравственное влияние Василья Петровича Упадышевского, который не переставал
и днем и ночью наблюдать за мной.
Неточные совпадения
— Упадышевский отгадал, что Николай Иваныч на него прогневается; он сейчас узнал все отступления от устава гимназии, которые сделал для меня
и для моей матери исправлявший его должность надзиратель, то есть: несвоевременное свидание с родителями, тогда как для того были назначены известные
дни и часы, беззаконные отпуски домой
и особенно отпуски на
ночь.
Не было такого часу ни
днем, ни
ночью, в который бы он когда-нибудь не посещал гимназии,
и посещения эти были совершенно неожиданны
и внезапны.
Упадышевский
и дядька мой обрадовались; очень также остался доволен
и Бенис, когда я на другой
день пришел к нему в больницу
и когда Василий Петрович рассказал, что весь вчерашний
день, вечер
и ночь я провел спокойно.
Но мать мою ничто удержать не могло; она выехала тот же
день в Казань с своей Парашей
и молодым мужем ее Федором; ехала
день и ночь на переменных крестьянских, неподкованных лошадях, в простых крестьянских санях в одну лошадь; всех саней было четверо: в трех сидело по одному человеку без всякой поклажи, которая вся помещалась на четвертых санях.
Ночной бред, усиливаясь
день ото
дня, или, правильнее сказать,
ночь от
ночи, обозначился, наконец, очевидным сходством с теми припадками, которым в гимназии я подвергался только в продолжение
дня; я так же плакал, рыдал
и впадал в беспамятство, которое переходило в обыкновенный крепкий сон.
После тихих слез
и рыданий я просыпался бодрый
и живой, как будто всю
ночь проспал спокойно; но после исступленного вскакивания
и какого-то бешенства я бывал несколько слаб, бледен, как будто утомлен; впрочем, все это скоро проходило,
и я целый
день весело учился, бегал
и предавался своим охотам.
Он разглядывал их, обтирал
и любовался ими, как Скупой рыцарь у Пушкина своими сокровищами; почти каждый
день, по большей части
ночью, предавался он этому наслаждению целые часы.
Удочка
и ястреб были забыты,
и я, увлеченный страстностью моей природы, бегал с ружьем целый
день и грезил об ружье целую
ночь.
Занимались не только
днем, но
и по
ночам.
Мое живое воображение рисовало мне такую картину отчаяния моей бедной матери, что эта картина преследовала меня
день и ночь,
и я даже захворал с горя.
Сомненья нет: увы! Евгений // В Татьяну, как дитя, влюблен; // В тоске любовных помышлений //
И день и ночь проводит он. // Ума не внемля строгим пеням, // К ее крыльцу, стеклянным сеням // Он подъезжает каждый день; // За ней он гонится, как тень; // Он счастлив, если ей накинет // Боа пушистый на плечо, // Или коснется горячо // Ее руки, или раздвинет // Пред нею пестрый полк ливрей, // Или платок подымет ей.
Когда всё мягко так? и нежно, и незрело? // На что же так давно? вот доброе вам дело: // Звонками только что гремя //
И день и ночь по снеговой пустыне, // Спешу к вам, голову сломя. // И как вас нахожу? в каком-то строгом чине! // Вот полчаса холодности терплю! // Лицо святейшей богомолки!.. — // И всё-таки я вас без памяти люблю. —
Он мысленно вел с ней нескончаемый разговор
и днем и ночью. К «Истории открытий и изобретений» он все примешивал какие-нибудь новые открытия в наружности или в характере Ольги, изобретал случай нечаянно встретиться с ней, послать книгу, сделать сюрприз.
Хотя я и беспечно отвечал на все, частию трогательные, частию смешные, предостережения друзей, но страх нередко
и днем и ночью рисовал мне призраки бед.
Неточные совпадения
В конце села под ивою, // Свидетельницей скромною // Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где
днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — // Всю
ночь огни
и шум.
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что
день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, //
И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг
и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал —
и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
На Деминой могилочке // Я
день и ночь жила.
Барин в овраге всю
ночь пролежал, // Стонами птиц
и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — // Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного
дня!
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина
и Цыфиркина). Вот
и учители! Митрофанушка мой ни
днем, ни
ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.