Неточные совпадения
Кроме того, зная, что с половины августа я начну слушать
лекции натуральной истории у
профессора Фукса, только что приехавшего в Казань, я решил заранее, что буду собирать бабочек, и в эту вакацию, с помощию моей сестры, сделал уже приступ к тому; но, увы, не умея раскладывать и высушивать бабочек, я погубил понапрасну множество этих прелестных творений.
Наконец, в исходе августа все было улажено, и
лекции открылись в следующем порядке: Григорий Иваныч читал чистую, высшую математику; Иван Ипатыч — прикладную математику и опытную физику; Левицкий — логику и философию; Яковкин — русскую историю, географию и статистику;
профессор Цеплин — всеобщую историю;
профессор Фукс — натуральную историю;
профессор Герман — латинскую литературу и древности...
Был еще какой-то толстый
профессор, Бюнеман, который читал право естественное, политическое и народное на французском языке;
лекций Бюнемана я решительно не помню, хотя и слушал его.
— На первой
лекции адъюнкт-профессор Городчанинов сказал нам пошлое, надутое приветствие и, для лучшего ознакомления с студентами, предложил нам, чтоб всякий из нас сказал, какого русского писателя он предпочитает другим и какое именно место в этом писателе нравится ему более прочих.
Я потом объяснился с Городчаниновым и постарался уверить его, что это была несчастная ошибка и рассеянность, совершенно неожиданная для меня самого, что все это произошло оттого, что я пред самой
лекцией два раза слышал и один раз сам прочел эту проклятую пародию; я доказал
профессору, что коротко знаком с Ломоносовым, что я по личному моему убеждению назвал его первым писателем; узнав же, что я почитатель Шишкова, Городчанинов скоро со мной подружился: он сам был отчаянный шишковист.
А жуировать совсем не значит ходить в публичную библиотеку, посещать
лекции профессора Сеченова, защищать в педагогических и иных собраниях рефераты и проч., а просто, в переводе на французский язык, означает: buvons, chantons, dansons et aimons! [будем пить, петь, танцевать и любить!]
В одном углу с полдюжины студентов Педагогического института толковали о последней
лекции профессора словесных наук; в другом — учитель-француз рассуждал с дядькою немцем о трудностях их звания; у окна стоял, оборотясь ко всем спиною, офицер в мундирном сюртуке с черным воротником.
И сквозь толпу пробираются на свои
лекции профессора, — знаменитый Менделеев с чудовищно-огромной головой и золотистыми, как у льва, волосами до плеч; чернокудрявый, с толстыми губами, Александр Веселовский; прямо держащийся Градовский; высокий и сухой, с маленькою головкою, Сергеевич.
Неточные совпадения
Но в этот вечер они смотрели на него с вожделением, как смотрят любители вкусно поесть на редкое блюдо. Они слушали его рассказ с таким безмолвным напряжением внимания, точно он столичный
профессор, который читает
лекцию в глухом провинциальном городе обывателям, давно стосковавшимся о необыкновенном. В комнате было тесно, немножко жарко, в полумраке сидели согнувшись покорные люди, и было очень хорошо сознавать, что вчерашний день — уже история.
— Ну, а — какой же иной смысл? Защита униженных и оскорбленных, утверждение справедливости? Это рекомендуется
профессорами на факультетских
лекциях, но, как вы знаете, практического значения не может иметь.
В углу комнаты — за столом — сидят двое: известный
профессор с фамилией, похожей на греческую, —
лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы. Держась одной рукой за стол, а другой за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит:
Была издана замечательная «Программа домашнего чтения», организовано издание классиков современной радикально-демократической мысли, именитые
профессора ездили по провинции, читая
лекции по вопросам культуры.
Говорил чистейшим русским языком, суховато, в тоне
профессора, которому уже несколько надоело читать
лекции.