Неточные совпадения
Мать обняла меня и заплакала от радости (как она мне сказала), что у меня такое доброе сердце.
Добрый мой отец, обливаясь слезами, всех поднимал и
обнимал, а своей
матери, идущей к нему навстречу, сам поклонился в ноги и потом, целуя ее руки, уверял, что никогда из ее воли не выйдет и что все будет идти по-прежнему.
Она приходила также
обнимать, целовать и благодарить мою
мать, которая, однако, никаких благодарностей не принимала и возражала, что это дело до нее вовсе не касается.
Мать будет здорова, у тебя родился братец…» Он взял меня на руки, посадил к себе на колени,
обнял и поцеловал.
Бабушка с искренними, радостными слезами
обняла моего отца и
мать, перекрестилась и сказала: «Ну, слава богу!
Искренняя, живая радость
матери сообщилась и мне; я бросился на шею к Катерине Борисовне и
обнял ее, как родную.
Едва
мать и отец успели снять с себя дорожные шубы, как в зале раздался свежий и громкий голос: «Да где же они? давайте их сюда!» Двери из залы растворились, мы вошли, и я увидел высокого роста женщину, в волосах с проседью, которая с живостью протянула руки навстречу моей
матери и весело сказала: «Насилу я дождалась тебя!»
Мать после мне говорила, что Прасковья Ивановна так дружески, с таким чувством ее
обняла, что она ту же минуту всею душою полюбила нашу общую благодетельницу и без памяти обрадовалась, что может согласить благодарность с сердечною любовью.
Прасковья Ивановна долго
обнимала и целовала мою прослезившуюся от внутреннего чувства
мать; ласкала ее, охорашивала, подвела даже к окну, чтобы лучше рассмотреть.
Оставшись наедине с
матерью, я
обнял ее и поспешил предложить множество вопросов обо всем, что видел и слышал.
Видно было, что она полюбила мою
мать, потому что все
обнимала ее и говорила с ней очень ласково и даже потихоньку.
К большой моей досаде, я проснулся довольно поздно:
мать была совсем одета; она
обняла меня и, похристосовавшись заранее приготовленным яичком, ушла к бабушке.
Посмотрю я, какая ты охотница до яблок?»
Мать с искреннею радостью
обнимала приветливую хозяйку и говорила, что если б от нее зависело, то она не выехала бы из Чурасова.
«Правда, правда, — сказал мой отец со вздохом, — видно, уж так угодно богу», — снова залился слезами и
обнял мою
мать.
Он воротился еще задолго до обеда, бледный и расстроенный, и тетушка Татьяна Степановна рассказывала, что мой отец как скоро завидел могилу своей
матери, то бросился к ней, как исступленный,
обнял руками сырую землю, «да так и замер».
Пришел отец, сестрица с братцем, все улыбались, все
обнимали и целовали меня, а
мать бросилась на колени перед кивотом с образами, молилась и плакала.
Согласны ли вы?» Татьяна Степановна давно разливалась в слезах и несколько раз хотела было броситься
обнимать «матушку сестрицу», а может быть, и поклониться в ноги, но
мать всякий раз останавливала ее рукой.
Она крепко и долго
обнимала моего отца и особенно
мать; даже нас всех перецеловала, чего никогда не делывала, а всегда только давала целовать нам руку.
Мать удивилась, узнала причину такой быстрой перемены,
обняла меня, поцеловала, но сказала, что ни под каким видом не оставит, что мы проездим всего две недели и что сестрица скоро перестанет плакать.
Клим заглянул в дверь: пред квадратной пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка,
обняв мать за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери на спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
Я был так счастлив, что по временам не верил своему счастью, думал, что я вижу прекрасный сон, боялся проснуться и,
обнимая мать, спрашивал ее, «правда ли это?» Долее всех вечеров просидела она со мной, и Упадышевский не один раз приходил и просил ее уехать.
Неточные совпадения
Мать, слабая, как
мать,
обняла их, вынула две небольшие иконы, надела им, рыдая, на шею.
— Смотрите, добрые люди: одурел старый! совсем спятил с ума! — говорила бледная, худощавая и добрая
мать их, стоявшая у порога и не успевшая еще
обнять ненаглядных детей своих. — Дети приехали домой, больше году их не видали, а он задумал невесть что: на кулаки биться!
Полечка в страхе забилась с детьми в угол на сундук, где,
обняв обоих маленьких, вся дрожа, стала ожидать прихода
матери.
— Нет, я, я более всех виновата! — говорила Дунечка,
обнимая и целуя
мать, — я польстилась на его деньги, но, клянусь, брат, я и не воображала, чтоб это был такой недостойный человек! Если б я разглядела его раньше, я бы ни на что не польстилась! Не вини меня, брат!
Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом. Да и руки его не поднимались
обнять их: не могли.
Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.