Неточные совпадения
Мать скоро легла и положила с собой мою сестрицу, которая давно уже
спала на руках у няньки; но мне не хотелось
спать, и я остался посидеть с
отцом и поговорить о завтрашней кормежке, которую я ожидал с радостным нетерпением; но посреди разговоров мы оба как-то задумались и долго просидели, не говоря ни одного слова.
«Не пора ли
спать тебе, Сережа?» — сказал мой
отец после долгого молчания; поцеловал меня, перекрестил и бережно, чтоб не разбудить мать, посадил в карету.
«Да, это мой сын, Сережа, а дочка
спит», — отвечал
отец.
Накануне вечером, когда я уже
спал,
отец мой виделся с теми стариками, которых он приказал прислать к себе; видно, они ничего особенно дурного об Мироныче не сказали, потому что
отец был с ним ласковее вчерашнего и даже похвалил его за усердие.
Отец все еще не возвращался, и мать хотела уже послать за ним, но только что мы улеглись в карете, как подошел
отец к окну и тихо сказал: «Вы еще не
спите?» Мать попеняла ему, что он так долго не возвращался.
Наконец, сон одолел ее, я позвал няню, и она уложила мою сестру
спать на одной кровати с матерью, где и мне приготовлено было местечко;
отцу же постлали на канапе.
Не знаю, сколько времени я
спал, но, проснувшись, увидел при свете лампады, теплившейся перед образом, что
отец лежит на своем канапе, а мать сидит подле него и плачет.
Но воображение мое снова начинало работать, и я представлял себя выгнанным за мое упрямство из дому, бродящим ночью по улицам: никто не пускает меня к себе в дом; на меня
нападают злые, бешеные собаки, которых я очень боялся, и начинают меня кусать; вдруг является Волков, спасает меня от смерти и приводит к
отцу и матери; я прощаю Волкова и чувствую какое-то удовольствие.
Проснувшись на другой день поутру ранее обыкновенного, я увидел, что мать уже встала, и узнал, что она начала пить свой кумыс и гулять по двору и по дороге, ведущей в Уфу;
отец также встал, а гости наши еще
спали: женщины занимали единственную комнату подле нас, отделенную перегородкой, а мужчины
спали на подволоке, на толстом слое сена, покрытом кожами и простынями.
Проводя гостей,
отец вздумал потянуть неводом известное рыбное плесо на реке Белой, которая текла всего в полуверсте от нашего жилья: ему очень хотелось поймать стерлядей, и он даже говорил мне: «Что, Сережа, кабы попалась белорыбица или осетр?» Я уверял, что непременно
попадет!
Наконец пришла мать, сама расстроенная и больная, сказала, что дедушка скончался в шесть часов утра и что сейчас придет
отец и ляжет
спать, потому что уже не
спал две ночи.
Она перекрестила нас и послала
спать;
отец также перекрестил.
Вечером частый приезд докторов, суетливая беготня из девичьей в кухню и людскую, а всего более печальное лицо
отца, который приходил проститься с нами и перекрестить нас, когда мы ложились
спать, — навели на меня сомненье и беспокойство.
Кое-как
отец после обеда осмотрел свое собственное небольшое хозяйство и все нашел в порядке, как он говорил; мы легли рано
спать, и поутру, за несколько часов до света, выехали в Чурасово, до которого оставалось пятьдесят верст.
Оставшись на свободе, я увел сестрицу в кабинет, где мы
спали с
отцом и матерью, и, позабыв смутившие меня слова «экой ты дитя», принялся вновь рассказывать и описывать гостиную и диванную, украшая все, по своему обыкновенью.
Сейчас начались опасения, что эти люди могут утонуть,
попав в глубокое место, что могло бы случиться и с трезвыми людьми; дали знать
отцу.
На меня
напал безотчетный страх, что каждую минуту может случиться какое-нибудь подобное неожиданное несчастье с
отцом, с матерью и со всеми нами.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто
попадет на зубок, берегись:
отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
В день Симеона батюшка // Сажал меня на бурушку // И вывел из младенчества // По пятому годку, // А на седьмом за бурушкой // Сама я в стадо бегала, //
Отцу носила завтракать, // Утяточек
пасла.
Она тоже не
спала всю ночь и всё утро ждала его. Мать и
отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она первая хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и голос и ждала за дверью, пока уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon ушла. Она, не думая, не спрашивая себя, как и что, подошла к нему и сделала то, что она сделала.
И Долли, имевшая от
отца дар смешно рассказывать, заставляла
падать от смеха Вареньку, когда она в третий и четвертый раз, всё с новыми юмористическими прибавлениями, рассказывала, как она, только что собралась надеть новые бантики для гостя и выходила уж в гостиную, вдруг услыхала грохот колымаги.
И там же надписью печальной //
Отца и матери, в слезах, // Почтил он прах патриархальный… // Увы! на жизненных браздах // Мгновенной жатвой поколенья, // По тайной воле провиденья, // Восходят, зреют и
падут; // Другие им вослед идут… // Так наше ветреное племя // Растет, волнуется, кипит // И к гробу прадедов теснит. // Придет, придет и наше время, // И наши внуки в добрый час // Из мира вытеснят и нас!