Сначала заглядывали к нам, под разными предлогами, горничные девчонки и девушки, даже дворовые женщины,
просили у нас «поцеловать ручку», к чему мы не были приучены и потому не соглашались, кое о чем спрашивали и уходили; потом все совершенно нас оставили, и, кажется, по приказанью бабушки или тетушки, которая (я сам слышал) говорила, что «Софья Николавна не любит, чтоб лакеи и девки разговаривали с ее детьми».
Неточные совпадения
Сначала смешанною толпою новых предметов, образов и понятий роились
у меня в голове: Дема, ночевка в Чувашах, родники, мельница, дряхлый старичок-засыпка и ржаное поле со жницами и жнецами, потом каждый предмет отделился и уяснился, явились темные, не понимаемые мной места или пятна в этих картинах; я обратился к отцу и матери,
прося объяснить и растолковать их мне.
«Сережа, — сказал он, — я
попрошу у хозяина лошадь и роспуски, и он довезет нас с тобой до Ика.
Он добрый, ты должен любить его…» Я отвечал, что люблю и, пожалуй, сейчас опять пойду к нему; но мать возразила, что этого не нужно, и
просила отца сейчас пойти к дедушке и посидеть
у него: ей хотелось знать, что он станет говорить обо мне и об сестрице.
Я
попросил один раз
у тетушки каких-нибудь книжек почитать.
Долго говорила она; ее слова, нежные и грозные, ласковые и строгие и всегда убедительные, ее слезы о моем упрямстве поколебали меня: я признавал себя виноватым перед маменькой и даже дяденькой, которого очень любил, особенно за рисованье, но никак не соглашался, что я виноват перед Волковым; я готов был
просить прощенья
у всех, кроме Волкова.
Он также уговаривал меня
попросить прощенья
у Волкова — я не согласился.
Как я
просил у бога сереньких дней, в которые мать позволяла мне удить до самого обеда и в которые рыба клевала жаднее.
Бабушка с тетушками осталась ночевать в Неклюдове
у родных своих племянниц; мой отец прямо с похорон, не заходя в дом, как его о том ни
просили, уехал к нам.
Параша плакала,
просила прощенья, валялась в ногах
у моей матери, крестилась и божилась, что никогда вперед этого не будет.
Потом я стал
просить поглядеть братца, и Параша сходила и выпросила позволенья
у бабушки-повитушки, Алены Максимовны, прийти нам с сестрицей потихоньку, через девичью в детскую братца, которая отделялась от спальни матери другою детскою комнатой, где обыкновенно жили мы с сестрицей.
Когда тебе захочется меня видеть — милости
прошу; не захочется — целый день сиди
у себя: я за это в претензии не буду; я скучных лиц не терплю.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать
у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни
просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Я не делился с ней в это время, как бывало всегда, моими чувствами и помышлениями, и мной овладело угрызение совести и раскаяние; я жестоко обвинял себя,
просил прощенья
у матери и обещал, что этого никогда не будет.
Я не преминул
попросить у матери объяснения, почему она меня не пустила, — и получил в ответ, что «нечего мне делать в толпе мужиков и не для чего слышать их грубые и непристойные шутки, прибаутки и брань между собою».
Поди чай,
у нее и чаю и кофею мешки висят?..» Вдруг Параша опомнилась и точно так же, как недавно Матрена, принялась целовать меня и мои руки,
просить, молить, чтоб я ничего не сказывал маменьке, что она говорила про тетушку.
У честного купца дух занимается, подходит он ко тому цветку, запах от цветка по всему саду, ровно струя бежит; затряслись и руки и ноги
у купца, и возговорил он голосом радошным: «Вот аленькой цветочик, какого нет краше на белом свете, о каком
просила меня дочь меньшая, любимая».
Старшим дочерям гостинцы я сыскал, а меньшой дочери гостинца отыскать не мог; увидел я такой гостинец
у тебя в саду, аленькой цветочик, какого краше нет на белом свете, и подумал я, что такому хозяину богатому, богатому, славному и могучему, не будет жалко цветочка аленького, о каком
просила моя меньшая дочь любимая.
«Зачем вечор так рано скрылись?» — // Был первый Оленькин вопрос. // Все чувства в Ленском помутились, // И молча он повесил нос. // Исчезла ревность и досада // Пред этой ясностию взгляда, // Пред этой нежной простотой, // Пред этой резвою душой!.. // Он смотрит в сладком умиленье; // Он видит: он еще любим; // Уж он, раскаяньем томим, // Готов
просить у ней прощенье, // Трепещет, не находит слов, // Он счастлив, он почти здоров…
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж
у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я
у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую.
У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге,
прошу,
прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
Хлестаков (продолжая удерживать ее).Из любви, право из любви. Я так только, пошутил, Марья Антоновна, не сердитесь! Я готов на коленках
у вас
просить прощения. (Падает на колени.)Простите же, простите! Вы видите, я на коленях.
У богатого // Нам боязно
просить.
Мы же немного //
Просим у Бога: // Честное дело // Делать умело // Силы нам дай!