Неточные совпадения
Есть еще наплавки, получаемые из-за границы, сделанные из одного гусиного толстого пера и устроенные точно так же, как сейчас описанные мною наплавки; но они пригодны только для
удочки наплавной, без грузила, ибо слишком легки; притом толстый
конец пера, в котором утверждается петелька, обыкновенно заклеивается сургучом или особенною смолою; если вода как-нибудь туда проникнет, то наполнит пустоту пера, и наплавок будет тонуть; притом они не видки на воде.
Подонная и наплавная — начало и
конец всех
удочек.
Важнейшее дело в уменье удить — уменье хорошо устроить
удочки; об этом уже было говорено, но я повторяю вкратце: удилище должно быть прямо, гладко, легко, ловко для подсечки,
конец его гибок; леса должна быть ровна и ссучена не круто.
Это одно спасение: если вы станете упорствовать, то потеряете и рыбу и
удочку, ибо без гиби, происходившей от
конца удилища, леса непременно и в одну минуту порвется.
Если же по прошествии долгого времени рыба не отпутывается и слышно по руке, что она крепко затянулась и задела на дне за корни травы или корягу, то надобно лезть в воду и отцепить руками: тут сохранится иногда и
удочка и рыба, или надобно достать длинный шест, вырезать на тонком
конце его углубление (род рогульки) и, дойдя им по лесе до крючка и до корня травы, за которую он зацепил, легонько вырвать траву из дна или отцепить от коряги; в этом случае рыбу уже трудно сохранить.
Итак, для отдевания
удочек всегда надобно иметь гладкое железное кольцо, вершка в полтора в поперечнике, в один фунт или менее веса, привязанное на длинном, тонком и крепком шнурке; продев в него задний
конец удилища задетой
удочки, надобно дать кольцу свободу бежать вниз сначала по удилищу, а потом по лесе, которую в это время держать несколько наслаби: кольцо, дойдя до крючка, отденет его своею тяжестью.
Неточные совпадения
Кран паровой лебедки поднялся в последний раз кверху, точно гигантская
удочка, таща на
конце цепи раскачивающуюся и вращающуюся массу чемоданов и сундуков.
Примечание к рассказу было такое: «В
конце семидесятых годов, в один из моих приездов к А. И. Островскому в Щелыково, мы по обыкновению сидели с ним около мельницы с
удочками; рыба не клевала; Александр Николаевич был скучен.
Мне был виден
конец ее
удочки, отражение в пруде и поплавок, окруженный кольцом точно расплавленного серебра на фоне темной глубины.
Но всему бывает
конец, тем более такому блаженному состоянию, и я через час точно проснулся к действительности: бессознательно закинутые мною
удочки лежали неподвижно, я почувствовал, что сидеть было сыро, и воротился назад, чтоб провесть остальное утро на пристани, в покойных креслах, и чтоб исполнить мелькнувшую у меня вечером мысль — попробовать, не будет ли брать там рыба: глубина была значительная.
А успехи японцев шли за успехами. Один за другим выбывали из строя наши броненосцы, в Корее японцы продвигались все дальше. Уехали на Дальний Восток Макаров и Куропаткин, увозя с собою горы поднесенных икон. Куропаткин сказал свое знаменитое: «терпение, терпение и терпение»… В
конце марта погиб с «Петропавловском» слепо-храбрый Макаров, ловко пойманный на
удочку адмиралом Того. Японцы перешли через реку Ялу. Как гром, прокатилось известие об их высадке в Бицзыво. Порт-Артур был отрезан.