Неточные совпадения
Разумеется, это разделение произвольно,
и если удить в
водах, где водятся все породы рыб, то легко может взять огромная рыба
на среднюю
и даже
на маленькую удочку; она любит иногда попроказить
и, не трогая большие, самые лакомые насадки, хватает за пшеничное зернышко, кусочек
хлеба с булавочную головку или муху…
Когда
вода еще не совсем слила
и не просветлела, трудно достать раков, насекомых еще никаких нет,
и потому единственная насадка — черви; но как скоро река войдет в межень
и образуются тихие места, то
на них всякая нехищная рыба очень охотно станет брать
на хлеб.
Разумеется, мы говорим о прикормке постоянной, которую хорошо приготовлять следующим образом: берутся хлебные зерна ржи, овса, пшеницы или какие есть; прибавляются отруби, корки ржаного
хлеба, особенно пригорелые (рыба далеко слышит их запах), все это кладется в чугун, наливается
водой и ставится в жаркую печь, сутки
на двое так, чтобы совершенно разопрело.
Нет, кажется, ничего проще, как взять удочку, насадить червячка или кусок
хлеба, закинуть в
воду и, когда погрузится наплавок, вытащить рыбу
на берег.
Ее можно удить
на всех местах
и на всякой глубине; но крупная плотва клюет лучше
и вернее со дна, в местах глубоких
и тихих, особенно
на хлеб; в камышах же, полоях, в мелкой
воде она берет
на две четверти аршина
и даже менее от поверхности
воды, особенно в ветреное время.
В
водах, где водится большая рыба
и где рыбак ее особенно имеет в виду, плотва нестерпимо надоедает: от ее дерганья
и тасканья нет никакой защиты; одно спасенье — огромные куски
хлеба; самый крупный земляной червь; непрерванный сальник
и линючий рак, в целости насаженный
на крючок.
Тут можно ее наудить сколько угодно, насаживая
на маленькую удочку одно или два зерна разбухшей в горячей
воде пшеницы
и всякий раз пробуя — свободно ли выходит наружу жало крючка; впрочем, самая крупная плотва скорее возьмет
на куски умятого
хлеба, величиною в русский небольшой орех.
Запасшись таким орудием, надобно выбрать место умеренно глубокое, где водится более раков,
и у самого берега бросить
на дно какого-нибудь мяса, кишки, требуху или хоть умятого
хлеба; раки сейчас поползут к корму со всех сторон; тогда расщепленную палку бережно погрузить в
воду и, наводя тихонько
на рака, как можно к нему ближе, вдруг воткнуть развилки в дно: рак попадет между ними
и увязнет вверху расщепа.
Нас было велено содержать
на хлебе и воде, ректор прислал какой-то суп, мы отказались и хорошо сделали: как только смерклось и университет опустел, товарищи принесли нам сыру, дичи, сигар, вина и ликеру.
— Ну да! вот это прекрасно! Я — виноват! Я — много требовал! Я!! Je vous demande un peu! [Прошу покорно! (франц.)] А впрочем, я знал зараньше, что у вас есть готовое оправдание! Я — должен был жить
на хлебе и воде! Я — должен был рисковать своею карьерой! Я — должен был довольствоваться ролью pique-assiette'a [прихлебателя (франц.)] при более счастливых товарищах! Вы это,конечно, хотите сказать?
Она знает, что это действительно так, и должна смириться; иначе над ней исполнят угрозу — прибьют, запрут, оставят на покаянии,
на хлебе и воде, лишат света дневного, испытают все домашние исправительные средства доброго старого времени и приведут-таки к покорности.
Но когда посаженных
на хлеб и воду выводили из арестантских на ночлег в роту, Андрей Петрович подстерегал эту процессию, отнимал их у провожатых, забирал к себе в кухню и тут их кормил, а по коридорам во все это время расставлял солдат, чтобы никто не подошел.
— В бумаге этой говорится, — холодно отчеканил заседатель дальше, — что писарь Шушминской волости Кондратий Замятин, из ссыльнопоселенцев, имеет отсидеть в сельской каталажке
на хлебе и воде неделю… за составление бессмысленных циркуляров, выходящих за пределы его обязанностей и составляющих превышение власти… Можете идти…
Неточные совпадения
Всякое стеснение перед барином уже давно исчезло. Мужики приготавливались обедать. Одни мылись, молодые ребята купались в реке, другие прилаживали место для отдыха, развязывали мешочки с
хлебом и оттыкали кувшинчики с квасом. Старик накрошил в чашку
хлеба, размял его стеблем ложки, налил
воды из брусницы, еще разрезал
хлеба и, посыпав солью, стал
на восток молиться.
— Здесь нечисто! Я встретил сегодня черноморского урядника; он мне знаком — был прошлого года в отряде; как я ему сказал, где мы остановились, а он мне: «Здесь, брат, нечисто, люди недобрые!..» Да
и в самом деле, что это за слепой! ходит везде один,
и на базар, за
хлебом,
и за
водой… уж видно, здесь к этому привыкли.
Я взглянул
и обмер.
На полу, в крестьянском оборванном платье сидела Марья Ивановна, бледная, худая, с растрепанными волосами. Перед нею стоял кувшин
воды, накрытый ломтем
хлеба. Увидя меня, она вздрогнула
и закричала. Что тогда со мною стало — не помню.
Я старался вообразить себе капитана Миронова, моего будущего начальника,
и представлял его строгим, сердитым стариком, не знающим ничего, кроме своей службы,
и готовым за всякую безделицу сажать меня под арест
на хлеб и на воду.
Лысый Григорий Иванович, показывая себя знатоком
хлеба и воды, ворчал, что
хлеб — кисел, а
вода — солона,
на противоположном конце стола буянил рыжий Семен, крикливо доказывая соседу, широкоплечему мужику с бельмом
на правом глазе: