И с искренним сочувствием повторяла эти стихи публика… но время это прошло, и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть трогательного самоубийства не имеет никакого основания; я держал горлинок в клетках; они выводили детей, случалось, что один из пары умирал, а оставшийся
в живых очень скоро понимался с новым другом и вместе с ним завивал новое гнездо.
Неточные совпадения
Следовательно, приучив сначала молодую собаку к себе, к подаванью поноски, к твердой стойке даже над кормом, одним словом, к совершенному послушанию и исполнению своих приказаний, отдаваемых на каком угодно языке, для чего
в России прежде ломали немецкий, а теперь коверкают французский язык, — охотник может идти с своею ученицей
в поле или болото, и она, не дрессированная на парфорсе, будет находить дичь, стоять над ней, не гоняться за
живою и бережно подавать убитую или раненую; все это будет делать она сначала неловко, непроворно, неискусно, но
в течение года совершенно привыкнет.
Я пробовал легко пораненных
в крылышко держать
живых в большой клетке, дно которой состояло из грязи и небольшой водяной лужи; я изобильно бросал туда разных семян и насекомых, но успеха не было: кулички скоро умирали.
Где выводят детей — не знаю, только не
в тех уездах Оренбургской губернии, где я
живал, потому что с молодыми я никогда их не видывал.
В местах, где я
живал в Оренбургской губернии, лысены водятся во множестве и составляют какую-то необходимую принадлежность прудов и озер.
Я
живал всегда именно
в тех уездах, где даже залетные дрофы считались редкостью.
Когда журавль серьезен и важно расхаживает по полям, подбирая попадающийся ему корм всякого рода,
в нем ничего нет смешного; но как скоро он начнет бегать, играть, приседать и потом подпрыгивать вверх с распущенными крыльями или вздумает приласкаться к своей дружке, то нельзя без смеха смотреть на его проделки: до такой степени нейдет к нему всякое
живое и резвое движение!
Я всегда
живал в таких местах, близко которых куропатки детей не выводили, и самому мне никогда не случалось найти куропаточьего гнезда.
Некоторые охотники заказывают крестьянам приносить к ним крытых куропаток
живых и сажают их на зиму
в большие, нарочно устроенные клетки, где они живут очень хорошо, чтоб весною высадить их для размножения.
Мой товарищ, старый охотник, пробовал вместо дудки употреблять
живую самку, ставя ее под сеть
в небольшой низенькой клетке, и я видел своими глазами, как по два и по три перепела вскакивали на клетку и бились на ней, чтоб достать самку.
В таких клетках перевозить их
живых на далекое расстояние.
Я много раз пробовал вынашивать копчиков (то же, что дрессировать собаку), и гнездарей и слетков; выносить их весьма легко:
в три-четыре дня он привыкнет совершенно и будет ходить на руку даже без вабила (кусок мяса); стоит только свистнуть да махнуть рукой, стоит копчику только завидеть охотника или заслышать его свист — он уже на руке, и если охотник не протянет руки, то копчик сядет на его плечо ила голову —
живой же птички никакой не берет.
Чем вознаградится это
живое, постоянное занятие, движение, это ожидание, опасение: подпустит ли тетерев, или нет? это волнение
в душе охотника, когда он видит, что добыча ежеминутно сбирается улететь?
В тех уездах Оренбургской губернии, где я
живал и охотился, рябчиков нет, и потому я мало знаком с их нравами; я стреливал их
в Вятской губернии: тамошние дремучие леса, идущие непрерывно до Архангельска, населены рябчиками
в изобилии.
Я совершенно незнаком с нравами лесных куропаток, даже один раз только
в жизни видел их
живых, но знаю, что охотники стреляют их
в глубокую осень
в узерк, точно как выцветших побелевших зайцев.
Дрозд —
живая, бодрая, веселая и
в то же время певчая птичка. Большой рябинник с крупными продолговатыми пятнами и черный дрозд с желтыми ободочками около глаз считаются лучшими певцами после певчего дрозда. Про черного ничего не могу сказать утвердительно, но рябинника я держал долго
в большой клетке; он пел довольно приятно и тихо, чего нельзя ожидать по его жесткому крику, похожему на какое-то трещанье, взвизгиванье и щекотанье.
Зайцы положительно травоядные животные, хотя имеют очень острые зубы, которыми больно кусаются, если возьмут их
в руки неловко:
живого зайца должно всегда держать за уши и задние ноги.
Все, что мог сделать умный секретарь, было уничтоженье запачканного послужного списка, и на то уже он подвинул начальника не иначе, как состраданием, изобразив ему
в живых красках трогательную судьбу несчастного семейства Чичикова, которого, к счастию, у него не было.
Он отражал бурю противодействием системы сложных усилий, убивая панику короткими приказаниями; плавал и останавливался, где хотел; распоряжался отплытием и нагрузкой, ремонтом и отдыхом; большую и разумнейшую власть
в живом деле, полном непрерывного движения, трудно было представить.
Когда же тот умер, ходил за оставшимся
в живых старым и расслабленным отцом умершего товарища (который содержал и кормил своего отца своими трудами чуть не с тринадцатилетнего возраста), поместил, наконец, этого старика в больницу, и когда тот тоже умер, похоронил его.
Неточные совпадения
— Я, внученька! // Я
в землю немца Фогеля // Христьяна Христианыча //
Живого закопал…
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, //
Живал когда-то
в Питере, // Да угодил
в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. // С тех пор лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Такова была внешняя постройка этого бреда. Затем предстояло урегулировать внутреннюю обстановку
живых существ,
в нем захваченных.
В этом отношении фантазия Угрюм-Бурчеева доходила до определительности поистине изумительной.
Затем, имеется ли на этой линии что-нибудь
живое и может ли это"
живое"ощущать, мыслить, радоваться, страдать, способно ли оно, наконец, из"благонадежного"обратиться
в"неблагонадежное" — все это не составляло для него даже вопроса…
Взволнованная и слишком нервная Фру-Фру потеряла первый момент, и несколько лошадей взяли с места прежде ее, но, еще не доскакивая реки, Вронский, изо всех сил сдерживая влегшую
в поводья лошадь, легко обошел трех, и впереди его остался только рыжий Гладиатор Махотина, ровно и легко отбивавший задом пред самим Вронским, и еще впереди всех прелестная Диана, несшая ни
живого, ни мертвого Кузовлева.