Неточные совпадения
Вся дичь, таящаяся, укрывающаяся от человека
в траве, лесу,
кустах, камышах и кочках болот, без помощи собаки почти недоступна.
Когда мне сказали об этом, я не хотел верить и один раз, полубольной, отправился сам
в болото и, подкравшись из-за
кустов, видел своими глазами, как мои собаки приискивали дупелей и бекасов, выдерживали долгую стойку, поднимали птицу, не гоняясь за ней, и, когда бекас или дупель пересаживался, опять начинали искать… одним словом: производили охоту, как будто
в моем присутствии.
Тогда-то вновь открываются давно иссякшие жилы родников, вся окрестность просачивается подступившею из-под земли влагою, и оживает мертвое болото;
в один год пропадут полевые травы, и
в несколько лет посохнут
кусты и деревья.
Это не что иное, как целые озера, по большей части мелкие, но иногда и глубокие, покрытые толстою и очень крепкою пленою, сотканною из корней болотных растений,
кустов и деревьев, растущих
в торфяном грунте.
В мае бекасы садятся на гнезда, которые вьют из сухой травы на кочках,
в болотах, поросших
кустами.
В одно поле, на двуствольное ружье, лучшие охотники убивали каждый до шестидесяти штук бекасов, дупелей и вальдшнепов: ибо осенью и последние сваливаются из лесов
в болота и держатся
в больших
кустах с мочажиной около реки Инзы.
По прошествии времени весенних высыпок, на которых смешиваются все эти три лучшие породы дичи (дупель, бекас и гаршнеп), о превосходстве которых я уже довольно говорил, дупели занимают обыкновенные свои болота с кочками, кустиками, а иногда большими
кустами не мокрые, а только потные — и начинают слетаться по вечерам на тока, где и остаются во всю ночь, так что рано поутру всегда их найти еще
в сборище на избранных ими местах.
Знаю только, что как скоро начнет заходить солнце, дупели слетаются на известное место, всегда довольно сухое, ровное и по большей части находящееся на поляне, поросшей чемерикою, между большими
кустами, где
в продолжение дня ни одного дупеля не бывает.
Добычливые охотники, притаясь
в каком-нибудь кустике или
кусте, не
в дальнем расстоянии от тока, остаются там на всю ночь и стреляют дупелей, целя
в мелькающую белизну под их распущенными хвостиками.
По прекращении токов исхудалые самцы-дупели скрываются
в самые крепкие болота, поросшие
кустами и деревьями, и там линяют, не теряя способности летать, как и бекасы.
Между тем дупелиные самки
в исходе мая, следовательно
в первой половине токов, вьют гнезда, по большей части на кочках,
в предохранение от сырости,
в болотах не очень мокрых, но непременно поросших
кустами, и кладут по четыре яйца точно такого же цвета и формы, как бекасиные, только несколько побольше.
Предположение, что они прячутся
в глухие, неудобопроходимые болота, поросшие деревьями,
кустами и высоким камышом, где выводят детей, держатся до совершенного их возраста и оттуда потом перемешаются снова
в свои обыкновенные болота, — такое предположение меня не удовлетворяет.
Впрочем, болотные кулики неразборчивы; они живут во всяких болотах:
в топких, грязных, кочковатых, мокрых и сухих, даже
в открытой ковылистой степи, около какой-нибудь потной низменности или долины, обросшей
кустами, только бы не мешали им люди.
И горные ключи и низменные болотные родники бегут ручейками: иные текут скрытно, потаенно, углубясь
в землю, спрятавшись
в траве и
кустах; слышишь, бывало, журчанье, а воды не находишь; подойдешь вплоть, раздвинешь руками чащу кустарника или навес густой травы — пахнет
в разгоревшееся лицо свежею сыростью, и, наконец, увидишь бегущую во мраке и прохладе струю чистой и холодной воды.
Смотря по возвышенной или низменной местности, окрестности такой реки бывают сухи или болотисты,
В последнем случае необозримые, бесконечные камыши, проросшие
кустами и лесом, с озерами более или менее глубокими, представляют самые благонадежные, просторные и крепкие места для вывода и укрывательства с молодыми всякой птице и преимущественно водяной дичи.
Они слышат пискотню молодых и покрякиванье маток, слышат шелест камыша, даже видят, как колеблются его верхушки от множества пробирающихся
в тростнике утят, а нельзя поживиться добычей: «глаз видит, да зуб неймет!» Хищные птицы не бросаются за добычей
в высокую траву или
кусты: вероятно, по инстинкту, боясь наткнуться на что-нибудь жесткое и острое или опасаясь помять правильные перья.
Впрочем, один раз
в моей жизни, когда я бродил по колени
в разливе реки Бугуруслана, между частыми
кустами, налетел на меня лебедь довольно близко; я ударил его обыкновенною утиною дробью: лебедь покачнулся, пошел книзу, и улетел из виду.
Надобно отыскивать благоприятную местность, из-за которой было бы подкрасться к ним поближе. Местность эта может быть: лес,
кусты, пригорок, овраг, высокий берег реки, нескошенный камыш на прудах и озерах. Нечего и говорить, что стрелять надобно самою крупною дробью, безымянной, даже не худо иметь
в запасе несколько картечных зарядов, чтоб пустить
в стаю гусей, к которой ни подойти, ни подъехать, ни подкрасться
в меру нет возможности.
Пошатавшись по хлебным полям, кое-где сохранившим насоренные еще осенью зерна, наплававшись по разливам рек, озер и прудов, гуси разбиваются на пары и начинают заботиться о гнездах, которые вьют всегда
в самых крепких и глухих камышистых и болотистых уремах, состоящих из таловых
кустов ольхи и березы, обыкновенно окружающих берега рек порядочной величины; я разумею реки, текущие по черноземной почве.
Молодые гусята вылупляются из яиц, покрытые серо-желтоватым пухом; они скоро получают способность плавать, нырять, и потому старики немедленно переселяют свою выводку на какую-нибудь тихую воду, то есть на озеро, заводь или плесо реки, непременно обросшей высокой травою,
кустами, камышом, чтобы было где спрятаться
в случае надобности.
Я этого не оспариваю, но должен сказать, что и самые маленькие гусята очень бойки и вороваты и часто уходили у меня из глаз
в таких местах, что поистине надобно иметь много силы, чтоб втискаться и даже бегать
в густой чаще высокой травы и молодых
кустов.
Охотнику приходится стрелять только тех молодых и старых гусей, которых собаки выгонят на реку или озеро, что бывает не часто: гусь подлинь и молодые гусята крепко и упорно держатся
в траве,
кустах и камышах, куда прячутся они при всяком шуме, при малейшем признаке опасности.
Посредством этих веревочек, прикрепленных к двум верхним углам сети, поднимается она во всю вышину шестов, концы же веревочек проведены
в шалаш или
куст,
в котором сидит охотник.
В это время уже не трудно подъезжать к рассеянным парам кряковных уток и часто еще удобнее подходить или подкрадываться из-за чего-нибудь:
куста, берега, пригорка, ибо утка, замышляющая гнездо или начавшая нестись, никогда не садится с селезнем на открытых местах, а всегда
в каком-нибудь овражке, около
кустов, болота, камыша или некошеной травы: ей надобно обмануть селезня, несмотря на его бдительность: надобно спрятаться, проползти иногда с полверсты, потом вылететь и на свободе начать свое великое дело, цель, к которой стремится все живущее.
Селезень присядет возле нее и заснет
в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется
в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы
в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем
кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет на некоторое расстояние
в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту, где скрылась; опять садится на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
Ловко также стрелять их
в лет, поднимающихся с небольших речек, по берегам которых ходят охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки, не плывут ли где-нибудь утки, потому что
в таком случае надобно спрятаться от них за
кусты или отдалиться от берега, чтоб они, увидев человека, не поднялись слишком далеко, надобно забежать вперед и подождать пока они выплывут прямо на охотника; шумно, столбом поднимаются утки, если берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз
в разных живописных положениях.
Во-первых, надобно, чтобы поблизости не было больших прудов и озер и чтоб утиным стаям некуда было перемещаться, не разбиваясь; во-вторых, чтобы река текла не
в пологих берегах и чтобы по ней росли
кусты, без чего охотник будет виден издалека и утки никогда не подпустят его
в меру.
Но сильный ветер, безгранично властвуя степью, склоняет до пожелтевших корней слабые, гибкие
кусты ковыля, треплет их, хлещет, рассыпает направо и налево, бьет об увядшую землю, несет по своему направлению, и взору представляется необозримое пространство, все волнующееся и все как будто текущее
в одну сторону.
Когда выведутся журавлята, то старики уводят их
в нежатый хлеб или
в луга, где растут
кусты и высокая трава; если же луга выкосят, то журавли скрываются с молодыми
в мелком лесу,
кустах и камышах уремы, а иногда
в лесных опушках.
Обыкновенным образом стрелять журавлей очень трудно и мало убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться к ним из-за
кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться, где проводят полдень, где ночуют и чрез какие места пролетают на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать
в нем журавлей на перелете, на корму или на ночевке; ночевку журавли выбирают на местах открытых, даже иногда близ проезжей дороги; обыкновенно все спят стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись
в один или два ряда и выставив по краям одного или двух сторожей, которые только дремлют, не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
Кроме превосходства
в величине, кроншнеп первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он выводит иногда детей
в сухих болотах и
в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом,
кустами и лесом, лежащих
в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет
в степях и который пером гораздо светлее и крапинки на нем мельче; голос его гораздо чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого несколько гуще и не так протяжен.
В октябре иногда находишь их
в озимях, а когда время сделается холоднее, они спускаются
в луга, поймы, к таловым
кустам.
Поднявши стаю, надобно следить глазами за ее полетом, всегда прямолинейным, и идти или, всего лучше, ехать верхом по его направлению; стая перемещается недалеко; завалившись
в долинку,
в овражек или за горку, она садится большею частию
в ближайший кустарники редко
в чистое поле, разве там, где перелет до
кустов слишком далек; переместившись, она бежит шибко, но собака, напавши на след снова, легко ее находит.
Стаи куропаток ночуют где-нибудь поблизости селенья,
в лесных оврагах,
в таловых
кустах по речке, и непременно
в уреме, если урема есть.
Может быть, покажется странным причисление коростеля к разряду степной, или полевой, дичи, потому что главнейшее его местопребывание — луга, поросшие изредка
кустами, не только лежащие
в соседстве болот, но и сами иногда довольно мокрые, все это справедливо: точно, там дергуны живут с весны и там выводят детей, но зато сейчас с молодыми перебираются они
в хлеба, потом
в травянистые межи и залежи и, наконец,
в лесные опушки.
Судя по времени начала их крика, подумать, что коростели появляются очень поздно, но это будет заключение ошибочное: коростели прилетают едва ли позднее дупельшнепов, только не выбегают на открытые места, потому что еще нет на них травы, а прячутся
в чаще
кустов,
в самых корнях,
в густых уремах, иногда очень мокрых, куда
в это время года незачем лазить охотнику.
В это же последнее время два раза, случилось мне найти гнезда коростелей, тщательно свитые из сухой травы и устроенные весьма скрытно
в непроходимой чаще
кустов, растущих на опушке уремы.
С быстротою молнии падает он из поднебесья на вспорхнувшую пташку, и если она не успеет упасть
в траву, спрятаться
в листьях дерева или
куста, то копчик вонзит
в нее острые когти и унесет
в гнездо к своим детям.
Множество соловьев, варакушек и всяких певчих птичек живет
в зеленых, густорастущих
кустах такой уремы.
Только там, при легком шуме бегущей реки, посреди цветущих и зеленеющих деревьев и
кустов, теплом и благовонием дышащей ночи, имеют полный смысл и обаятельную силу соловьиные песни… но они болезненно действуют на душу, когда слышишь их на улице,
в пыли и шуме экипажей, или
в душной комнате,
в говоре людских речей.
[
В Оренбургской губернии урему, поросшую разными мелкими кустиками, постоянно заливаемую, занимаемую весной полою водою, называют иногда займищем; а урему, состоящую исключительно из одних таловых
кустов, плотно растущих, — талы]
Нет сомнения, что лучше подъезжать
в одну лошадь; по мелкому лесу,
кустам и опушкам гораздо удобнее проезжать
в одиночку, да и тетерева менее боятся одной лошади, чем. двух или трех вместе, ибо они привыкли видеть одноконные телеги и дровни, на которых крестьяне ездят запретами и сеном.
Это я говорю про больших дроздов рябинников; малые же появляются позднее и всегда
в небольшом числе; они гораздо смирнее и предпочтительно сидят или попрыгивают
в чаще
кустов, у самых корней; их трудно было бы заметить, если б они сидели молча, но тихие звуки, похожие на слоги цу-цу, помогают охотнику разглядеть их.
Как скоро молодые вальдшнепята подрастут, матка выводит их из крупного леса
в мелкий, но предпочтительно частый; там остаются они до совершенного возраста, даже до осени,
в начале которой перемещаются смотря по местности, или
в опушки больших лесов, около которых лежат озимые поля, — ибо корешки ржаных всходов составляют любимую их пищу, — или сваливаются прямо из мелких лесов
в болотистые уремы и потные места, заросшие
кустами, особенно к родникам, паточинам, где остаются иногда очень долго, потому что около родников грязь и земля долго не замерзают.
В это время вальдшнепы охотно и смело приближаются к человеческим жилищам, к мельничным прудам и плотинам, особенно к конопляникам и огородам; днем скрываются
в густых садах, парках, рощах, ольховых и, таловых
кустах, растущих почти всегда около прудов, плотин и речек, а ночью летают
в огороды и капустники, где ловко им
в мягкой, рыхлой земле доставать себе пищу.
Осень стояла долгая, сначала очень ясная и холодная, а потом теплая и мокрая; все вальдшнепы, без исключения, свалились
в мелкие
кусты, растущие по сырым и потным местам, держались там до 8 ноября и разжирели до невероятности!
Предполагая, что не могли же все вальдшнепы улететь
в одну ночь, я бросился с хорошею собакою обыскивать все родники и ключи, которые не замерзли и не были занесены снегом и где накануне я оставил довольно вальдшнепов; но, бродя целый день, я не нашел ни одного; только подходя уже к дому,
в корнях непроходимых
кустов, около родникового болотца, подняла моя неутомимая собака вальдшнепа, которого я и убил: он оказался хворым и до последней крайности исхудалым и, вероятно, на другой бы день замерз.
Не один раз случалось мне видеть
в осеннюю, теплую, печатную, как говорится, порошу весь снег по мелкому лесу и
кустам испещренный узорами вальдшнеповых следов; подобное тому бывает и весной при внезапных выпадениях снега, какие случаются иногда даже
в первых числах мая.
Собака с долгим чутьем, не гоняющаяся за взлетающей дичью, много поправит неудобства этой стрельбы: она сейчас потянет и тем издали укажет, где сидит вальдшнеп; охотник не пройдет мимо и поставит себя
в такое положение, чтоб
кусты и мелкий лес не помешали выстрелам.
Надобно осматривать внимательно каждый отдельный
куст, каждую рытвинку, каждое крепкое местечко, всегда заранее становясь
в выгодное положение.