Неточные совпадения
По большей
части история оканчивается тем, что через несколько часов шумное, звучное, весело населенное болото превращается
в безмолвное и опустелое место… только легко раненные или прежде пуганные кулики, отлетев на
некоторое расстояние, молча сидят и дожидаются ухода истребителя, чтоб заглянуть
в свое родное гнездо…
Почувствовав во внутренности
своей полноту и тяжесть от множества
в разное время оплодотворенных семян, сделавшихся крошечными желтками, из коих
некоторые значительно увеличились, а крупнейшие даже облеклись влагою белка и обтянулись мягкою, но крепкою кожицей, — утка приготовляет себе гнездо
в каком-нибудь скрытном месте и потом, послышав, что одно из яиц уже отвердело и приближается к выходу, утка всегда близ удобного к побегу места, всего
чаще на луже или озере, присядет на бережок, заложит голову под крыло и притворится спящею.
Все остальные
части шеи, зоб и хлупь — чисто-белые; из-под шеи, по обеим щекам, по кофейному полю идут извилистые полоски почти до ушей; спина светло-сизая или серая узорчатая; на крыльях лежат зеленовато-кофейные, золотистые полосы, сверху обведенные ярко-коричневою, а снизу белою каемочкою; по спинке к хвосту лежат длинные темные перья, окаймленные по краям беловатою бахромкою,
некоторые из них имеют продольные беловатые полоски; вообще оттенки темного и белого цвета очень красивы; верхняя сторона крыльев темновато-пепельная, а нижняя светло-пепельная; такого же цвета верхние хвостовые перья; два из них потемнее и почти
в четверть длиною: они складываются одно на другое, очень жестки, торчат, как спица или шило, от чего, без сомнения, эта утка получила
свое имя.
Неточные совпадения
Некоторые отделы этой книги и введение были печатаемы
в повременных изданиях, и другие
части были читаны Сергеем Ивановичем людям
своего круга, так что мысли этого сочинения не могли быть уже совершенной новостью для публики; но всё-таки Сергей Иванович ожидал, что книга его появлением
своим должна будет произвести серьезное впечатление на общество и если не переворот
в науке, то во всяком случае сильное волнение
в ученом мире.
На дворе множество людей, коих по разнообразию одежды и по общему вооружению можно было тотчас признать за разбойников, обедало, сидя без шапок, около братского котла. На валу подле маленькой пушки сидел караульный, поджав под себя ноги; он вставлял заплатку
в некоторую часть своей одежды, владея иголкою с искусством, обличающим опытного портного, и поминутно посматривал во все стороны.
Но этого мало: даже собственные крестьяне
некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода
в ее владение они точно так же, как и крестьяне других
частей, ежегодно посылали выборных, которые сообща и установляли на весь год площадный обиход. Сохранения этого порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить
свое помещичье право.
Я нашел тогда
свою родину, и этой родиной стала прежде всего русская литература {Эта
часть истории моего современника вызвала оживленные возражения
в некоторых органах украинской печати.
Заведующий медицинскою
частью в своем отчете за 1889 г. пишет: «По прибытии на Сахалин им предоставляется самим заботиться о помещении… для оплаты которого приходится
некоторым из них не пренебрегать способами для добывания средств».]