Неточные совпадения
Теперь, принявшись за это дело, я увидел, что в продолжение того времени, как я оставил ружье, техническая часть ружейной охоты
далеко ушла вперед и что я
не знаю ее близко и подробно в настоящем, современном положении.
К тому же книжка моя может попасть в руки охотникам деревенским,
далеко живущим от столиц и значительных городов, людям небогатым,
не имеющим средств выписывать все охотничьи снаряды готовые, прилаженные к делу в современном, улучшенном их состоянии.
Я
не беру на себя решение этого вопроса, но скажу, что всегда принадлежал ко второму разряду охотников, которых нет и быть
не может между постоянными жителями столиц, ибо для отыскания многих пород дичи надобно ехать слишком
далеко, надо подвергать себя многим лишениям и многим тяжелым трудам.
Неверность таких предположений всего лучше объясняется опытом: кто из охотников
не видал ружей с чрезвычайно короткими стволами, которые бьют отлично хорошо: кучно,
далеко и крепко?
Неопытный стрелок, начинающий охотиться за дичью, должен непременно давать много пуделей уже потому, что
не получил еще охотничьего глазомера и часто будет стрелять
не в меру, то есть слишком
далеко. Но смущаться этим
не должно. Глазомер придет со временем, а покуда его нет, надо стрелять на всяком расстоянии,
не считая зарядов. Одним словом: если прицелился, то спускай курок непременно.
Оно похоже на электрический толчок, чувствуемый цепью людей, когда извлекается искра из лейденской батареи] Беда отойти
далеко от дороги — измучаешься, на одной версте пробьешься
не один час.
Первые два рода таятся в болотах и топях, по которым шататься без надобности крестьянин
не охотник; а бекасы, иногда по нескольку вдруг, кружась во всякое время дня над болотом, где находятся их гнезда, и производя крыльями резкий,
далеко слышный звук, необходимо должны были привлечь его внимание и получить имя.
С прилета бекасы дики и
далеко вскакивают,
не подпуская в меру ни охотника, ни собаки, вероятно потому, что болота и берега луж очень голы и бекасам притаиться негде; на размокших же луговинах, где прошлогодняя отава больше и гуще, они гораздо смирнее.
— Бекас
не жирен с весны, как бывает осенью, а только сыт, вскакивает
далеко и с криком бросается то в ту, то в другую сторону.
Очевидно, что во время стрельбы собака
не нужна, но поутру необходимо употреблять ее для отыскания убитых и подбитых дупелей, которые иногда имеют еще силы отойти довольно
далеко. В заключение скажу, что мне показалось как-то совестно убивать птицу пьяную, безумную, вследствие непреложного закона природы, птицу, которая в это время
не видит огня и
не слышит ружейного выстрела!
На расстоянии шестидесяти шагов дупеля
не убьешь наповал бекасиною дробью даже 8-м нумером или по крайней мере редко, а только поранишь: он унесет дробь очень
далеко и если
не умрет скоро, то долго будет хворать и скрываться в самых глухих болотных местах.
Ходьба была адская: ноги вязли по колена, даже выше; собака вязла по брюхо и
далеко отставала от меня, да в ней и
не было надобности: гаршнепы вскакивали сами.
[Один охотник, впрочем, сказывал мне, что убил очень молодого, едва летающего гаршнепа около Петербурга, под Стрельною, в самом топком болоте] Это обстоятельство наводит на мысль, что гаршнепы
далеко отлетают для вывода детей, в такие непроходимые лесные болота, куда в это время года
не заходит нога человеческая, потому что такие болота, как я слыхал, в буквальном смысле недоступны до тех пор, пока
не замерзнут.
В то время, когда старые кулики держатся с молодыми выводками в большой траве или хлебе, молодых стрелять из-под собаки, точно как дупельшнепов, ибо они
не поднимаются высоко и
не улетают очень
далеко, а, пересев, сидят смирно, спрятавшись в траве, и подпускают собаку близко, даже выдерживают стойку.
При первой опасности молодые прячутся куда случится, а старики начнут летать и бегать взад и вперед, стараясь отманить охотника в противоположную сторону; но должно сказать правду, что горячность старых зуйков к детям
не простирается так
далеко, как у куликов болотных, травников и поручейников.
Но я
не стану говорить об утках собственно пролетных: это завело бы меня слишком
далеко и при всем том дало бы моим читателям слабое и неверное понятие о предмете.
Все старые кряковные утки и даже матки, линяющие позднее, успели перелинять, только селезни перебрались
не совсем и совершенно выцветут
не ближе сентября, что, впрочем,
не мешает им бойко и
далеко летать; все утиные выводки поднялись; молодые несколько меньше старых, светлее пером и все — серые, все — утки; только при ближайшем рассмотрении вы отличите селезней: под серыми перьями на шее и голове уже идут глянцевитые зеленые, мягкие, как бархат, а на зобу — темно-багряные перышки;
не выбились наружу, но уже торчат еще
не согнутые, а прямые, острые, как шилья, темные косицы в хвосте.
Ловко также стрелять их в лет, поднимающихся с небольших речек, по берегам которых ходят охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки,
не плывут ли где-нибудь утки, потому что в таком случае надобно спрятаться от них за кусты или отдалиться от берега, чтоб они, увидев человека,
не поднялись слишком
далеко, надобно забежать вперед и подождать пока они выплывут прямо на охотника; шумно, столбом поднимаются утки, если берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз в разных живописных положениях.
Добрая собака, особенно водолаз или пудель, тут очень нужна; она
не допустит пропасть ни одной утке, даже легко пораненной в крыло или упавшей на отлет
далеко на другой стороне реки, иногда посреди густой и болотистой уремы.
Нередко удавалось мне добывать до десятка крупных и жирных крякуш, по большей части селезней, потому что, имея возможность выбирать, всегда ударишь по селезню; только советую в подобных случаях
не горячиться, то есть
не стрелять в тех уток, которые поднялись
далеко.
Разбившиеся утиные стаи расплывутся по всей реке, и потому поднявшиеся утки
не улетят очень
далеко, а только пересядут к передним, которые находятся от охотника подальше.
Селезня должно бы назвать очень красивым: он весь пегий, зоб темно-багряный, на шее белая повязка, спина и крылья сизо-голубые, брюшко светло-серое; и со всем тем он как-то
не кажется красивым и
далеко уступает селезню свиязей.
Стрепетиные гнезда и выводки попадаются охотникам очень редко, молодых же стрепетят я даже
не нахаживал; вероятно оттого, что матка удаляется с детьми в даль степей, куда мне редко случалось ходить, гнезда я находил
не так
далеко от хлебных полей. предполагать, что стрепета разбиваются на пары, во-первых, потому, что никто никогда
не замечал их токов, и, во-вторых, потому, что с весны почти всегда где поднимешь одного стрепета, там найдется и другой.
Охоту за стрепетами я любил страстно и часто езжал за ними очень
далеко, потому что там, где я постоянно жил, их водилось
не много.
Если весна поздняя и мокрая, то огонь
не может распространиться везде,
не уходит
далеко в глубь степей, и птица бывает спасена; но в раннюю сухую весну поток пламени обхватывает ужасное пространство степей и губит
не только все гнезда и яйца, но нередко и самих птиц…
Иногда, убив кроншнепа и смерив расстояние, которое казалось обыкновенным, находил я, что оно бывало
далеко за семьдесят шагов, а на эту меру я
не стал бы и стрелять.
Из этого опыта я заключаю, что там, где найти много куропаточьих выводок, эта охота должна быть очень весела: молодые куропатки
не тетеревята, они довольно сильны и крепки; деревьев нет, да куропатки
не садятся на деревья; улетают иногда очень
далеко и летят ужасно быстро; стрелять надобно живо, а
не то они как раз вылетят из меры.
В это время они
не так смирны,
не так близко и долго выдерживают стойку собаки, пересаживаются
далеко и летят отменно быстро.
Это случилось очень просто: в жестокую буранную зиму крестьяне, чтобы
не ездить
далеко, вырубили на дрова березник и олешник (ольховый лес), густо росший около кругловидной паточины, из которой вытекало более двадцати родников, составлявших речку Сююш.
Собаки тут
не нужно, а нужно ружье, которое бы било
далеко, кучно и сильно: хотя в это время года тетерев уже
не так крепок к ружью, как в конце осени и в начале зимы, но зато стрелять приходится почти всегда
далеко и нередко сквозь ветви и сучки.
Здесь совсем другое дело: если подкрался к ближайшему дереву, из-за которого нельзя высунуться,
не испугав птицы, то уж близко ли,
далеко ли, ловко или неловко, стрелять надо.
Когда же снег растает, а где
не растает, по крайней мере обмелеет, так что ездить хотя как-нибудь и хоть на чем-нибудь, то сделается возможен и подъезд к тетеревам: сначала рано по утрам, на самых токах, а потом, когда выстрелы их разгонят, около токов: ибо
далеко они
не полетят, а все будут биться вокруг одного места до тех пор, пока придет время разлетаться им с токов по своим местам, то есть часов до девяти утра.
К концу августа тетеревята делаются так велики и сильны, что, будучи подняты собакой, улетают очень
далеко в лес, так что их и
не найдешь: следственно, выстрелишь один раз.
Охотник скачет к ним во весь опор, чтоб напасть на голодных и еще
не собравшихся в одну большую стаю, ибо большая стая летает иногда за кормом очень
далеко в хлебные поля, куда повадилась она летать с осени.
Без крайней необходимости
не должно стрелять тетеревов
далеко, особенно в лет: от тридцати пяти до сорока пяти шагов — вот настоящая мера.
Мясо белых куропаток, которые никогда
не бывают жирны, а всегда сухи и довольно черствы,
далеко уступает
не только мясу серых куропаток, но и тетеревов.
— С прилета вяхири
не очень смирны, да и всегда они гораздо осторожнее других голубиных пород; когда же заведутся у них гнезда, то они
не летят
далеко от них, делаются смирнее и с подъезда подпускают довольно близко; но пешком к ним
не подойдешь, разве подкрадешься как-нибудь из-за дерева.
Хотя на весенних высыпках вальдшнепы
не так близко подпускают собаку и стойки может она делать только издали, но при всем том беспрестанно случается, что дальние вальдшнепы поднимаются, а ближайшие, плотно притаясь, сидят так крепко, что без собаки пройдешь мимо их; выстрелишь в поднявшегося
далеко, а сзади или сбоку поднимаются вальдшнепы в нескольких шагах.
Вальдшнеп
не крепок к ружью, и как довольно редко случается стрелять его
далеко, а по большей части близко, но зато в ветвях и сучьях, то крупнее рябчиковой дроби употреблять
не нужно: даже 8-го нумера весьма достаточно, а иногда и 9-го.
Очевидно, что по пороше в один день
не много сойдешь и убьешь зайцев; а когда первозимье устанавливается беспутно, говоря по-охотничьи, то есть снег идет днем, а
не ночью и пороши ложатся неудобно, и если скоро сделается на снегу наст, который поднимает зайца, а
не поднимает охотника, хрустит под его ногами и
далеко вспугивает русака, — тогда этой заманчивой стрельбы вовсе
не бывает.
Для стрелянья зайцев надобно употреблять крупную дробь: 1-й и 2-й нумера. Кроме того, что иногда приходится стрелять
далеко, зайцы,
не будучи особенно крепки к ружью, защищены пушистой шерстью, которая очень ослабляет действие и крупной дроби, а мелкая в ней завертывается. Впрочем, само собою разумеется, что в близком расстоянии убьешь зайца всякой дробью.