Очень редко по берегам их растет мелкий кустарник. Если взглянуть на такую реку, извивающуюся по степи, с высокого места, что случается довольно редко, то представится необыкновенное зрелище: точно на длинном бесконечном снурке, прихотливо перепутанном, нанизаны синие яхонты в зеленой оправе, перенизанные серебряным стеклярусом: текущая вода блестит, как серебро, а неподвижные омуты синеют в
зеленых берегах, как яхонты.
Неточные совпадения
Иногда большие куски этой плены отрываются от
берега и пловучими островами, со всею
зеленью, деревьями и живущею на них птицей, гуляют по озеру и пристают то к тому, то к другому
берегу, повинуясь направлению ветра; иногда опять прирастают к
берегам.
Разница состоит в следующем: яйца травников не только вдвое меньше, но и цветом гораздо светлее и
зеленее; пестрины на них не темно-коричневые, а зеленовато-темно-серые; молодых они не выводят в густые луга и хлеба, а держатся с ними в болотах и потом в осоке и траве по
берегам прудов.
Свободно и могуче обрастают
берега ее широколистною и узкою осокою, аиром, палочником и крупными незабудками; а по всем затишьям — необыкновенной величины темно-зеленые круглые лопухи плавают уединенно на длинных стеблях своих, однообразно двигаясь течением реки.
В местах привольных, то есть по хорошим рекам с большими камышистыми озерами, и в это время года найти порядочные станицы гусей холостых: они обыкновенно на одном озере днюют, а на другом ночуют. Опытный охотник все это знает, или должен знать, и всегда может подкрасться к ним, плавающим на воде, щиплющим
зеленую травку на лугу, усевшимся на ночлег вдоль
берега, или подстеречь их на перелете с одного озера на другое в известные часы дня.
Она ест с утра до поздней ночи, ест все что ни попало: щиплет растущую по
берегам молодую гусиную травку, жрет немилосердно водяной мох или шелк,
зелень, цвет и все водяные растения, жадно глотает мелкую рыбешку, рачат, лягушат и всяких водяных, воздушных и земляных насекомых; за недостатком же всего этого набивает полон зоб тиной и жидкою грязью и производит эту операцию несколько раз в день.
Везде по
берегам рек и озер, по песчаным пригоркам и косогорам предпочтительно перед другими лесными ягодами растет в изобилии ежевика (в некоторых губерниях ее называют куманикой), цепляясь за все своими гибкими, ползучими, слегка колючими ветками; с весны
зелень ее убрана маленькими белыми цветочками, а осенью черно-голубыми или сизыми ягодами превосходного вкуса, похожими наружным образованьем и величиною на крупную малину.
Уремы другого рода образуются по рекам, которых нельзя причислить к рекам средней величины, потому что они гораздо меньше, но в то же. время быстры и многоводны; по рекам, протекающим не в бесплодных, песчаных, а в
зеленых и цветущих
берегах, по черноземному грунту, там редко встретишь вяз, дуб или осокорь, там растет березник, осинник и ольха; [Ольха самое чивое к росту дерево; она любит почву сырую и обыкновенно густо растет по
берегам небольших речек и ручьев, если же грунт болотист, то покрывает и гористые скаты.
Шкуна «Восток», с своим, как стрелы, тонким и стройным рангоутом, покачивалась, стоя на якоре, между крутыми, но
зелеными берегами Амура, а мы гуляли по прибрежному песку, чертили на нем прутиком фигуры, лениво посматривали на шкуну и праздно ждали, когда скажут нам трогаться в путь, сделать последний шаг огромного пройденного пути: остается всего каких-нибудь пятьсот верст до Аяна, первого пристанища на берегах Сибири.
Вид был точно чудесный. Рейн лежал перед нами весь серебряный, между
зелеными берегами; в одном месте он горел багряным золотом заката. Приютившийся к берегу городок показывал все свои дома и улицы; широко разбегались холмы и поля. Внизу было хорошо, но наверху еще лучше: меня особенно поразила чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха. Свежий и легкий, он тихо колыхался и перекатывался волнами, словно и ему было раздольнее на высоте.
Я был на Тыми, когда уже в верховьях шла кета и на
зеленых берегах там и сям попадались одинокие фигуры рыболовов, вытаскивавших крючками на длинных палках полуживую рыбу.
Неточные совпадения
Они отошли в кусты. Им следовало бы теперь повернуть к лодке, но Грэй медлил, рассматривая даль низкого
берега, где над
зеленью и песком лился утренний дым труб Каперны. В этом дыме он снова увидел девушку.
На
берегу, около обломков лодки, сидел человек в фуражке с выцветшим околышем, в странной одежде, похожей на женскую кофту, в штанах с лампасами, подкатанных выше колен; прижав ко груди каравай хлеба, он резал его ножом, а рядом с ним, на песке, лежал большой, темно-зеленый арбуз.
Он не без смущения завидел дымок, вьющийся из труб родной кровли, раннюю, нежную
зелень берез и лип, осеняющих этот приют, черепичную кровлю старого дома и блеснувшую между деревьев и опять скрывшуюся за ними серебряную полосу Волги. Оттуда, с
берега, повеяла на него струя свежего, здорового воздуха, каким он давно не дышал.
Направо идет высокий холм с отлогим
берегом, который так и манит взойти на него по этим
зеленым ступеням террас и гряд, несмотря на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в море; по светлой поверхности пролива чернеют разбросанные камни. На последнем плане синеет мыс Номо.
Земли нет: все леса и сады, густые, как щетка. Деревья сошли с
берега и теснятся в воду. За садами вдали видны высокие горы, но не обожженные и угрюмые, как в Африке, а все заросшие лесом. Направо явайский
берег, налево, среди пролива,
зеленый островок, а сзади, на дальнем плане, синеет Суматра.