На обширных болотах, не слишком топких или по крайней мере
не везде топких, не зыблющихся под ногами, но довольно твердых и способных для ходьбы, покрытых небольшими и частыми кочками, поросших маленькими кустиками, не мешающими стрельбе, производить охоту целым обществом; охотники идут каждый с своею собакой, непременно хорошо дрессированною, в известном друг от друга расстоянии, ровняясь в одну линию.
Мясо жирного, осеннего чирка, если не пахнет рыбой, что, к сожалению, хотя редко, но бывает, я предпочитаю даже мясу кряковной утки, [Между некоторыми охотниками существует мнение, что чирята никогда рыбы не едят, никогда, следовательно, не могут ею пахнуть, но оно не всегда, или, лучше сказать,
не везде справедливо] в нем слышнее запах дичины.
Неточные совпадения
Болотные кулики, несчастные жертвы всякого стрелка, так беспощадно истребляемые, мало уважаются охотниками, без сомнения, потому, что их
везде много и что во время сиденья на яйцах и вывода детей только ленивый
не бьет их: ибо
не умеющий вовсе стрелять в лет может стрелять их сидячих; но с прилета или на отлете никакой охотник ими
не пренебрегает.
Весною, пролетом, гуси показываются очень рано; еще
везде, бывало, лежит снег, пруды
не начинали таять, а стаи гусей вдоль по течению реки летят да летят в вышине, прямо на север.
[Некоторые охотники утверждают, что свиязь и чирки летают в хлебные поля] К этому надобно присовокупить, что все они,
не говорю уже о нырках, чаще пахнут рыбой. предположить, что,
не питаясь хлебным кормом и
не будучи так сыты, как бывают кряковные, шилохвость и серые утки, они ловят мелкую рыбешку, которая именно к осени расплодится, подрастет и бесчисленными станицами, мелкая, как овес, начнет плавать
везде, по всяким водам.
Сначала большие стаи нырков пролетают,
не опускаясь, да и некуда им опускаться; вслед за ними появляются нырки парами
везде, где река или материк в пруде очистились от льда, а на больших реках — по полыньям; потом до лета нырки продолжают держаться по рекам и прудам, парами и в одиночку.
Тудаки водятся, то есть выводят детей, непременно в степи настоящей, еще
не тронутой сохою, [Есть охотники, которые утверждают противное, но я, убежденный примером других птиц,
не верю, чтобы дрофа вила гнездо и выводила детей в молодых хлебах, но, вероятно, она немедленно перемещается туда с своими цыплятами] но летают кормиться
везде: на залежи озими к хлебные поля.
Дрофу в одиночку и даже в паре заездить, как говорят охотники, то есть, увидав их издали, начать ездить кругом; сначала круги давать большие, а потом с каждым разом их уменьшать; дрофа
не станет нажидать на себя человека и сейчас пойдет прочь, но как
везде будет встречать того же, все ближе подъезжающего охотника, то, походя взад и вперед, ляжет в какую-нибудь ямку, хотя бы в ней негде было спрятать одной ее головы: в этом глупом положении, вытянув шею и выставив напоказ все свое объемистое тело, подпускает она охотника довольно близко.
Прежде они водились
везде, но теперь держатся только там, где
не так сильно умножилось народонаселение, где остались большие пространства нераспаханной, мало посещаемой башкирскими табунами ковылистой степи.
Я даже полагаю, что встречаемые весной по рекам, озерам и прудам степные кулики — все пролетные, еще
не долетевшие до своего настоящего местопребывания, а коренные жильцы степей прямо опускаются на степи: они тоже в свою очередь были пролетными и шатались
везде, пока
не долетели до своих выводных мест.
Если весна поздняя и мокрая, то огонь
не может распространиться
везде,
не уходит далеко в глубь степей, и птица бывает спасена; но в раннюю сухую весну поток пламени обхватывает ужасное пространство степей и губит
не только все гнезда и яйца, но нередко и самих птиц…
Тетерева водятся
везде: и в большом и малом, и в красном и черном лесу, в перелесках, в редколесье и даже в местах безлесных, если только
не распахана вся степь, ибо тетеревиная самка никогда
не совьет гнезда на земле, тронутой сохою.
Везде путь по первому мелкому снегу: горы и овраги
не помеха простому и крепкому устройству охотничьих саней.
Случается и то, что вдруг
везде появится множество вальдшнепов, и в одни сутки все пропадут; последнее обстоятельство считается верным признаком скорого наступления постоянной зимы, что и справедливо, но временное выпадение даже большого снега,
не сопровождаемое морозом, вальдшнепы выдерживают без вреда и часто
не только дождутся времени, когда снег растает, но и после него остаются долго.
Я помню
не одну такую осень; бывало, подъедешь к небольшому отъемному острову или лесному отрогу — и около него, даже по озимям,
везде виднеются беловатые пятна: это зайцы.
Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия [Ревостишия — словообразование А.С. Грина.]. В передаче детским голосом и
не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.
В каких-нибудь два часа Привалов уже знал все незамысловатые деревенские новости: хлеба, слава богу, уродились, овсы — ровны, проса и гречихи — середка на половине. В Красном Лугу молоньей убило бабу, в Веретьях скот начинал валиться от чумы, да отслужили сорок обеден, и бог помиловал. В «орде» больно хороша нынче уродилась пшеница, особенно кубанка. Сено удалось
не везде, в петровки солнышком прихватило по увалам; только и поскоблили где по мочевинкам, в понизях да на поемных лугах, и т. д. и т. д.
Неточные совпадения
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я
везде,
везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут
везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому
не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус
не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
— Надо орудовать, — отвечал помощник градоначальника, — вот что!
не пустить ли, сударь, в народе слух, что оная шельма Анелька заместо храмов божиих костелы
везде ставить велела?
Предместник его, капитан Негодяев, хотя и
не обладал так называемым"сущим"злонравием, но считал себя человеком убеждения (летописец
везде вместо слова"убеждения"ставит слово"норов") и в этом качестве постоянно испытывал, достаточно ли глуповцы тверды в бедствиях.
Пошли в обход, но здесь наткнулись на болото, которого никто
не подозревал. Посмотрел Бородавкин на геометрический план выгона —
везде все пашня, да по мокрому месту покос, да кустарнику мелкого часть, да камню часть, а болота нет, да и полно.