Неточные совпадения
Только в стрельбе с подъезда к птице крупной и сторожкой, сидящей на земле, а
не на деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но если собака вежлива, [То есть
не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время самого подъезда будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и
не увидишь; сначала
станет она это делать по приказанию охотника, а потом по собственной догадке.
Говоря о болотной дичи, я часто буду упоминать о месте ее жительства, то есть о болотах. Я
стану придавать им разные названия: чистых, сухих, мокрых и проч., но людям,
не знакомым с ними в действительности, такие эпитеты
не объяснят дела, и потому я хочу поговорить предварительно о качествах болот, весьма разнообразных.
Чем позднее осень, тем они
становятся жирнее, но жирных до такой степени бекасов, как иногда бывают дупели и гаршнепы, я
не видывал.
Такое определение никуда
не годится уже потому, что близорукий охотник и в пятнадцати шагах
не видит пестрин;
стало, ему никогда
не придется стрелять, а между тем он бьет бекасов иногда лучше зоркого охотника.
[Я слышал от охотников Пензенской и Симбирской губерний, что там гаршнепов бывает чрезвычайно много и что случается одному охотнику убивать в одно поле до сорока штук и более] Я убил бы их гораздо более, потому что они
не убывали, а прибывали с каждым днем, но воду запрудили, пруд
стал наливаться и подтопил гаршнепов, которые слетели и вновь показались на прежних своих местах уже гораздо в меньшем количестве.
При всей своей миниатюрности он имеет все
стати куличка и так соразмерен в своих частях, перышки его, которыми он совершенно сходен (в уменьшенном виде) с осенним курахтанчиком, так красивы, что я
не знаю птички его миловиднее.
Я полагал прежде, что куличков-воробьев считать третьим, самым меньшим видом болотного курахтана (о котором сейчас буду говорить), основываясь на том, что они чрезвычайно похожи на осенних курахтанов пером и
статями, и также на том, что к осени кулички-воробьи почти всегда смешиваются в одну стаю с курахтанами; но, несмотря на видимую основательность этих причин, я решительно
не могу назвать куличка-воробья курахтанчиком третьего вида, потому что он
не разделяет главной особенности болотных курахтанов, то есть самец куличка-воробья
не имеет весною гривы и
не переменяет своего пера осенью.
Это изменение самцов составляет их особенность,
не сходную с выцветанием селезней, о чем я
стану говорить в своем месте.
В другой раз случилось мне застрелить среднего куличка, похожего
статью на черныша; он был весь белый, ножки имел бледно-зеленоватого цвета, а носик загнутый
не книзу, а кверху, как у морского куличка.
— Пигалица составляет нечто среднее между куликом и полевым курахтаном; с последним она сходна величиною тела и
станом; ноги и шея у ней довольно длинны, но далеко
не так, как у настоящих куличьих пород; нос хотя
не куриного устройства, но все вдвое короче, чем у кулика, равного с ней величиною: он
не больше четверти вершка, темного цвета; длина пигалицы от носа до хвоста семь вершков.
Длинный овал челнообразного
стана, устройство всех членов тела, обилие пуха и перьев, покрытых тонким лаком,
не пропускающим мокроту, ясно указывают, что назначение этой породы птиц —
не только временное плаванье по воде, но даже постоянное на ней пребывание.
Небольшие пруды их, распространяя кругом мокроту и влажность,
не только поддерживают прежние, но даже производят новые болота и мочежины, новые приюты и приволья для всякой дичи. Собственно о прудах я
стану говорить после.
Степные озера отличаются невероятною прозрачностью, превосходящею даже прозрачность омутов степных речек; и в последних вода бывает так чиста, что глубина в четыре и пять аршин кажется
не глубже двух аршин; но в озерах Кандры и Каратабынь глубина до трех сажен кажется трех — или четырехаршинною; далее глубь начнет синеть, дна уже
не видно, и на глубине шести или семи сажен все
становится страшно темно!
Есть средство устраивать пруды особенным способом, захватив полую воду, текущую обыкновенно весной по какому-нибудь оврагу или долочку, в которых летом
не бывает капли воды; в это летнее время перегораживают поперек овраг или долочек — выкопав его, если надобно, поглубже — крепкою плотиною с прочно устроенным спуском, а иногда и без спуска, для стока полой воды; весною она наполнит овраг или выкопанный дол, а излишняя вода пойдет стороною, или через верх, или в поднятые затворы спуска, который запирается наглухо, когда
станет сходить водополье.
Старые гуси во время этого болезненного состояния бывают худы, и мясо их
становится сухо и невкусно, а мясо молодых, напротив, очень мягко, и хотя они еще
не жирны, но многие находят их очень вкусными.
Наконец, подросли, выровнялись, поднялись гусята и
стали молодыми гусями; перелиняли, окрепли старые, выводки соединились с выводками, составились станицы, и начались ночные, или, правильнее сказать, утренние и вечерние экспедиции для опустошения хлебных полей, на которых поспели
не только ржаные, но и яровые хлеба.
Совсем другое бывает, когда охотник как-нибудь убьет утку (хотя он всегда выбирает селезня): селезень
не только будет летать кругом охотника,
не налетая, впрочем, слишком близко, по даже несколько дней сряду
станет колотиться около того места, где потерял дружку.
Вот лучшие породы уток, мне известные. Теперь я
стану говорить об утках низшего достоинства, которые охотниками
не уважаются, особенно потому, что все, без исключения, постоянно и сильно пахнут рыбой. Всё они уже утки-рыбалки, или рыболовки; это по преимуществу водоплавающие птицы.
С первою оттепелью, с первою осадкой снега и образованьем наста, без чего редко
становится зима, всякое добыванье зверя в степи гоньбою прекращается, потому что снег окрепнет и, поднимая зверя,
не поднимет ни человека, ни лошади.
Все три породы — отличные бегуны, особенно кроншнеп малого рода: когда
станет к нему приближаться человек, то он, согнувши несколько свои длинные ноги, вытянув шею и наклонив немного голову, пускается так проворно бежать, что глаз
не успевает следить за ним, и, мелькая в степной траве какою-то вьющеюся лентою, он скоро скрывается от самого зоркого охотника.
Кроншнепы с прилета, как и всякая птица, довольно сторожки; но оглядясь, скоро делаются несколько смирнее, и тогда подъезжать к ним на охотничьих дрожках или крестьянских роспусках; как же только примутся они за витье гнезд, то
становятся довольно смирны, хотя
не до такой степени, как болотные кулики и другие мелкие кулички.
Тут молодой, горячий охотник может много посеять дроби по зеленой степи,
не убив ни одного большого кроншнепа, особенно если
станет употреблять
не самые крупные сорты дроби.
Сивка гораздо больше скворца, гораздо его шире в груди и мясистее, хотя она так же имеет куриный склад, как и куропатка, но
не так кругла и
стан ее длинен относительно к величине, а голова велика; нос куриный, обыкновенного темного, рогового цвета, ножки бледно-зеленоватые.
Я
становился обыкновенно на средине той десятины или того места, около которого вьются красноустики, брал с собой даже собаку, разумеется вежливую, и они налетали на меня иногда довольно в меру; после нескольких выстрелов красноустики перемещались понемногу на другую десятину или загон, и я подвигался за ними, преследуя их таким образом до тех пор, пока они
не оставляли поля совсем и
не улетали из виду вон.
Стрелять их довольно трудно, потому что они летают
не близко, вьются
не над человеком, а около него и стелются по земле именно как ласточки, отчего, особенно в серый день, цель
не видна и для охотника сколько-нибудь близорукого (каким я был всегда) стрельба
становится трудною; притом и летают они очень быстро.
Надобно заметить, что перепелки пропадают
не вдруг, а постепенно. Быв смолоду перепелятником, то есть охотником травить перепелок ястребом, я имел случай много раз наблюдать за постепенностью их отлета. Если б я был только ружейным охотником, я никогда бы
не мог узнать этого обстоятельства во всей подробности:
стал ли бы я ежедневно таскаться за одними перепелками в такое драгоценное для стрельбы время?
Все породы дерев смолистых, как-то: сосна, ель, пихта и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою
не теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною и в начале лета; осенью же они
становятся полнее, свежее и зеленее, следовательно встречают зиму во всей красе и силе. Лес, состоящий исключительно из одних сосен, называется бором.
Хотя эта съемка сначала кажется
не так губительною, потому что береза гибнет
не вдруг, а снятая осторожно, лет через десять наращает новую кожу, которую снимают вторично; но
станут ли наемные работники осторожно бить бересту, то есть снимать с березы кожу? и притом ни одна, с величайшею осторожностью снятая береза
не достигает уже полного развития: она хилеет постепенно и умирает,
не дожив своего века.
Я никогда
не мог равнодушно видеть
не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева; в этом падении есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение в древесном стволе; оно
становится сильнее с каждым ударом и переходит в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины, звуки
становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет на землю!..
Чем
становится позднее осень, тем сидят они долее, если
не сгонит их сильный ветер.
Намоченная земля сделалась мягка, и подъезжать к тетеревам
стало удобно,
не шумно даже на колесах.
Полукругом около шалаша,
не далее двенадцати шагов,
становятся присады, то есть втыкаются в землю молодые деревья, в две или три сажени вышиною, очищенные от листьев и лишних ветвей, даже ставят жерди с искусственными сучками; на двух, трех или четырех приездах (это дело произвольное) укрепляются тетеревиные чучелы, приготовленные тремя способами.
Вследствие такого обильного питания голубята, еще
не слетев с гнезд,
становятся необыкновенно жирны и вкусны.
В это время вальдшнепы очень смирны, сидят крепко, подпускают охотника близко и долго выдерживают стойку собаки: очевидно, что тут бить их весьма нетрудно, особенно потому, что вальдшнепы в мокрую погоду, сами мокрые от дождя, на открытом месте летают тихо, как вороны: только очень плохой или слишком горячий охотник
станет давать в них промахи. подумать, что такая простая, легкая стрельба
не доставит удовольствия настоящему, опытному и, разумеется, искусному стрелку, но такая охота редка, кратковременна, вообще малодобычлива, имеет особенный характер, и притом вальдшнеп такая завидная, дорогая добыча, что никогда
не теряет своего высокого достоинства.
Он напугал меня
не на шутку: ходя по лесу в серый туманный день, я убил уже много зайцев и развесил их по сучьям, чтобы собрать после, вместе с другим охотником; от наступающих сумерек
становилось темно; вдруг вижу я огромное подобие белого зайца, сидящего на корточках, в воздухе, как мне показалось, на аршин от земли.
Один раз наловили деревенские мальчики множество подорожников лучками с сеткой; это случилось в январе; я насажал их с сотню в холодную комнату, и они жили благополучно до исхода марта, были очень жирны и вкусны: их всех употребили для стола, и потому
не знаю, как
стали бы они жить в теплом воздухе.