Неточные совпадения
Притом в дробовике находятся только два сорта дроби, а в патронташе могут
быть заряды
начиная с безымянки до самой мелкой бекасиной дроби.
Как скоро обогреет хорошенько солнце — снежная кора распустится, раскровеет, как говорит парод,
начнет садиться с глухим гулом, похожим на отдаленный пушечный выстрел, и не поднимет ноги человека; с каждым шагом
будет он вязнуть по пояс в снежную громаду.
Приступая к описанию дичи, я считаю за лучшее
начать с лучшей, то
есть с болотной, о чем я уже и говорил, и притом именно с бекаса, или, правильнее сказать, со всех трех видов этой благородной породы, резко отличающейся и первенствующей между всеми остальными. Я разумею бекаса, дупельшнепа и гаршнепа, сходных между собою перьями, складом, вообще наружным видом, нравами и особенным способом доставания пищи. К ним принадлежит и даже превосходит их вальдшнеп, но он займет свое место в разряде лесной дичи.
Вся хитрость состоит в том, чтоб уловить гаршнепа в ту минуту, когда он, сделав уступку ветру и
будучи отнесен им в сторону,
начнет опять лететь прямо; тут выходят такие мгновения от противоборства ветра и усилий птицы, что она стоит в воздухе неподвижно; опытные стрелки знают это и редко дают промахи по гаршнепам.
Бывало, слышишь его где-то около себя, долго всматриваешься и насилу разглядишь песочника, стоящего на песчаном бугорке и беспрестанно делающего поклоны, то
есть опускающего и поднимающего голову. Мясо его нежно и вкусно, но жирно никогда не бывает. Пропадает он довольно рано, в
начале августа.
Но и все его движения исполнены прелести:
начнет ли он
пить и, зачерпнув носом воды, поднимет голову вверх и вытянет шею;
начнет ли купаться, нырять и плескаться своими могучими крыльями, далеко разбрасывая брызги воды, скатывающейся с его пушистого тела;
начнет ли потом охорашиваться, легко и свободно закинув дугою назад свою белоснежную шею, поправляя и чистя носом на спине, боках и в хвосте смятые или замаранные перья; распустит ли крыло по воздуху, как будто длинный косой парус, и
начнет также носом перебирать в нем каждое перо, проветривая и суша его на солнце, — все живописно и великолепно в нем.
[Некоторые охотники утверждают, что свиязь и чирки летают в хлебные поля] К этому надобно присовокупить, что все они, не говорю уже о нырках, чаще пахнут рыбой. предположить, что, не питаясь хлебным кормом и не
будучи так сыты, как бывают кряковные, шилохвость и серые утки, они ловят мелкую рыбешку, которая именно к осени расплодится, подрастет и бесчисленными станицами, мелкая, как овес,
начнет плавать везде, по всяким водам.
Дрофу в одиночку и даже в паре заездить, как говорят охотники, то
есть, увидав их издали,
начать ездить кругом; сначала круги давать большие, а потом с каждым разом их уменьшать; дрофа не станет нажидать на себя человека и сейчас пойдет прочь, но как везде
будет встречать того же, все ближе подъезжающего охотника, то, походя взад и вперед, ляжет в какую-нибудь ямку, хотя бы в ней негде
было спрятать одной ее головы: в этом глупом положении, вытянув шею и выставив напоказ все свое объемистое тело, подпускает она охотника довольно близко.
Весело слушает крестьянин весною эти звуки и верит им, хотя бы стояла холодная погода: эти звуки обещают близкое тепло; зато в жаркие дни, какие изредка бывают у нас в исходе августа и даже в
начале сентября, крик высоко летящих журавлей наводит грусть на его сердце: «
Быть рано зиме, — говорит он, — журавли пошли в поход», — и всегда почти верно бывает такое предсказание.
Стрепет водится, то
есть выводит детей, непременно в степи, но летает кормиться и даже постоянно держится везде на полях: весной по жнивыо, по молодым хлебам и залежам, а к осени по скошенным лугам, когда
начнет подрастать на них молодая отава, и по озимям.
У меня
был в соседстве, верстах в двадцати, такой пруд, [Принадлежавший А. М. Карамзину и называвшийся Карамзинским] на который кроншнепы прилетали перед своим отлетом осенью ежедневно в полдень; этот прилет повторялся постоянно каждый год в исходе июля или в
начале августа и продолжался недели две.
У куропаток
есть три рода крика, или голоса: первый, когда они целою станицей найдут корм и
начнут его клевать, разгребая снег или землю своими лапками: тут они кудахчут, как куры, только гораздо тише и приятнее для уха; второй, когда, увидя или услыша какую-нибудь опасность, собираются улететь или окликаются между собою, этот крик тоже похож несколько на куриный, когда куры завидят ястреба или коршуна; и, наконец, третий, собственно им принадлежащий, когда вспуганная стая летит со всею силою своего быстрого полета.
«Весною, как только
начинают показываться в полях и кустарниках проталины, то
есть смотря по погоде, в конце марта или в
начале апреля, куропатки разделяются попарно.
С подхода стрелять нельзя: сивки, не подпуская в меру,
начнут поодиночке перелетывать с места на место, да и бегут так проворно, что не
поспеешь за ними.
Вот как это
было: выстрелив в стаю озимых кур и взяв двух убитых, я следил полет остальной стаи, которая
начала подниматься довольно высоко; вдруг одна сивка пошла книзу на отлет (вероятно, она ослабела от полученной раны) и упала или села неблизко; в одно мгновение вся стая быстро опустилась и
начала кружиться над этим местом очень низко; я немедленно поскакал туда и нашел подстреленную сивку, которая не имела сил подняться, а только ползла, потому что одна нога
была переломлена; стая поднялась выше.
Судя по времени
начала их крика, подумать, что коростели появляются очень поздно, но это
будет заключение ошибочное: коростели прилетают едва ли позднее дупельшнепов, только не выбегают на открытые места, потому что еще нет на них травы, а прячутся в чаще кустов, в самых корнях, в густых уремах, иногда очень мокрых, куда в это время года незачем лазить охотнику.
Я догадывался об этом давно по горячему поиску собаки, даже видал что-то, взлетавшее в кустах, и по красноте перьев думал, что это вальдшнепы, но потом убедился, что это
были коростели; я убивал их в исходе апреля, а кричать
начинают они в исходе мая.
С
начала перепелиного боя начинаются их любовные похождения, а правильнее сказать: этот крик
есть не что иное, как уже
начало безотчетного стремления одного пола к другому.
Как скоро
начнут поспевать хлеба, особенно проса, перепелки сбегаются к ним со всех сторон и постоянно около них держатся.
Все породы дерев смолистых, как-то: сосна,
ель, пихта и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою не теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною и в
начале лета; осенью же они становятся полнее, свежее и зеленее, следовательно встречают зиму во всей красе и силе. Лес, состоящий исключительно из одних сосен, называется бором.
Зарость или порость, то
есть молодой лес приятен на взгляд, особенно издали. Зелень его листьев свежа и весела, но в нем мало тени, он тонок и так бывает част, что сквозь него не пройдешь. Со временем большая часть дерев посохнет от тесноты, и только сильнейшие овладеют всею питательностью почвы и тогда
начнут расти не только в вышину, но и в толщину.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева; в этом падении
есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение в древесном стволе; оно становится сильнее с каждым ударом и переходит в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины, звуки становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец,
начнет склоняться на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет на землю!..
Когда же солнце
начнет склоняться к западу, тетерева поднимаются с лежки, то
есть с места своего отдохновения, опять садятся на деревья и сидят нахохлившись, как будто дремлют, до глубоких сумерек; потом пересаживаются в полдерева и потом уже спускаются на ночлег; ночуют всегда на земле.
В исходе марта
начнет сильно пригревать солнышко, разогреется остывшая кровь в косачах, проснется безотчетное стремление к совокуплению с самками, и самцы
начинают токовать, то
есть, сидя на деревьях, испускать какие-то глухие звуки, изредка похожие на гусиное шипенье, а чаще на голубиное воркованье или бормотанье, слышное весьма далеко в тишине утренней зари, на восходе солнца.
Курочки не принимают в этом никакого участия] Оплодотворенная курочка сейчас
начинает заботиться о своем потомстве: в редколесье или мелком лесу выбирает место сухое, не низкое, разрывает небольшую ямочку, натаскивает ветоши, то
есть прошлогодней сухой травы, вьет круглое гнездо, устилает его дно мелкими перышками, нащипанными ею самою из собственной хлупи, и кладет первое яйцо.
По утрам и вечерам летают они в поля на хлебные скирды и копны; особенно любят гречу, называемую в Оренбургской губернии дикушей, и упорно продолжают посещать десятины, где она
была посеяна, хотя греча давно обмолочена и остались только кучи соломы. В конце сентября деревья
начинают сильно облетать, и тетерева уже садятся на них по утрам и вечерам. Начинается осенняя охота.
Надобно прибавить, что кудахтанье считается признаком, что тетерев не ранен] Прямым доказательством моему мнению служит то, что такой же косач, поднятый охотником нечаянно в лесу в конце весны, летом и даже в
начале осени, падает мертвый, как сноп, от вашего выстрела, хотя ружье
было заряжено рябчиковой дробью и хотя мера
была не слишком близка.
К тому времени, когда голубята совершенно оперятся и
начнут летать, как старые, уже
поспеют хлеба, и витютины с молодыми, соединясь в небольшие станички, каждый день, утро и вечер, проводят в хлебных полях.
Вот мое предположение: клинтухи
начинают лететь с севера на юг ранее, чем мы думаем, даже в феврале; но летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда
есть усталые и слабые, которые отстают от станиц в продолжение дороги, где случится, и как некуда более деваться, то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано встречают охотники.
Молодых вальдшнепят отыскивать в лесу трудно, да и бить такую славную дичь, не достигшую полного возраста, как-то жалко, а потому этого рода охотой никто не занимается, но в исходе августа молодые выровняются и
начнут попадаться в мелком лесу или в опушках большого: обо всем этом
было говорено уже довольно.
Хотя они постоянно держатся в это время в частых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов для добыванья корма, но в одном только случае вальдшнепы выходят в чистые места: это в осеннее ненастье, когда кругом обложится небо серыми, низкими облаками, когда мелкий, неприметный дождь сеет, как ситом, и день и ночь; когда все отдаленные предметы кажутся в тумане и все как будто светает или смеркается; когда начнется капель, то
есть когда крупные водяные капли мерно, звонко и часто
начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей.
Еще недавно на моей памяти народ не
ел зайцев; теперь в некоторых местах
начинают употреблять в пищу задки или почки, а передки бросают, говоря, что передок у зайца собачий.
Я слыхал что они
поют, и пробовал держать их в клетках, но опыты
были неудачны: подорожники
ели очень хорошо корм, но через несколько времени
начинали хрометь валяться на спине и умирали.