Неточные совпадения
Наконец, в начале сентября приехал в Москву
председатель нового цензурного
комитета и привез с собой секретаря, Новикова, природного москвича.
Председатель мой хотел немедленно открыть
комитет и ежедневно тормошил для того университетское начальство; но известно, что старые ученые люди, занятые своими головоломными делами, двигаются не очень поспешно.
Но чтобы не тратить времени в ожидании этих переделок, иногда очень медленных в казенных зданиях, мой
председатель, живший на Воздвиженке, в великолепном доме графа Шереметева, с которым был очень близок, приказал управляющему отвесть в том же доме несколько комнат для временного помещения
комитета, на что попечитель охотно согласился.
Неготовность к сдаче дел также нисколько не остановила моего
председателя, который, имея в руках предписание министра о немедленном открытии нового цензурного
комитета, не отставал от попечителя до тех пор, покуда он не исполнил его требования.
Итак, в исходе сентября, в зале университетского совета или в правлении (хорошенько не знаю, только помню, что на столе стояло зерцало) собрались профессора, члены старого цензурного
комитета, под председательством своего попечителя, явились и мы с
председателем и с своим секретарем; прочли указ, предписание министра и наши утверждения в должностях.
Председатель наш расхохотался, взял лист бумаги и написал, без помарки, журнал открытия нового «отдельного цензурного
комитета»; мы все трое подписали его; секретарь взял под мышку все старые дела и архив и отправился с ними в квартиру
председателя, а я поехал домой.
Председатель сидел уже в присутственной комнате и разбирал разные рукописи, оставшиеся не цензурованными в прежнем
комитете.
Председатель отвечал, что это совершенно от него зависит и что одного цензора довольно для постоянного присутствия в
комитете до трех часов; а как он здесь живет и до четырех никуда не выезжает, то мы можем оставаться здесь столько, сколько нам угодно.
В один день, приехав в
комитет, я долго сидел один, читая и подписывая всякий вздор, как вдруг
председатель прислал мне сказать, что он нездоров и просит меня к себе в кабинет.
— Я весь вспыхнул от негодования и ушел из кабинета; когда же Погодин, совершенно расстроенный, проходил чрез
комитет, я остановил его и шепнул ему на ухо: «
Председатель отставлен от службы: завтра я возьму цензуровать ваш „Вестник“».
На другой день получена была бумага об увольнении
председателя и предписание министра исправлять мне его должность; третьим цензором назначен был известный писатель В. В. Измайлов. Через месяц
комитет переместился в дом университетской типографии, и я весь погрузился в исполнение моей должности, которую очень полюбил, потому что она соответствовала моей склонности к литературе.
Когда генерал устроился и прочно сел на нескольких креслах, так что «командовал огромным корпусом, рассеянным по всей России, был
председателем комитета о раненых и презусом орденской думы св.
Неточные совпадения
Полковник воскипел благородным негодованьем. Тут же, схвативши бумагу и перо, написал восемь строжайших запросов: на каком основании комиссия построений самоуправно распорядилась с неподведомственными ей чиновниками? Как мог допустить главноуправляющий, чтобы
председатель, не сдавши своего поста, отправился на следствие? и как мог видеть равнодушно
комитет сельских дел, что даже не существует комиссии прошений?
Что было делать с полковником? Чичиков решился отправиться сам поглядеть, что это за комиссии и
комитеты; и что нашел он там, то было не только изумительно, но превышало решительно всякое понятье. Комиссия всяких прошений существовала только на вывеске.
Председатель ее, прежний камердинер, был переведен во вновь образовавшийся
комитет сельских построек. Место его заступил конторщик Тимошка, откомандированный на следствие — разбирать пьяницу приказчика с старостой, мошенником и плутом. Чиновника — нигде.
— Да-с! А теперь на месте Герцена сидит
председатель московского цензурного
комитета.
Слово «казенная» было вычеркнуто, и номер задержан. Цензурный
комитет помещался тогда на углу Сивцева Вражка и Б. Власьевского переулка. Я вошел и попросил доложить о себе
председателю цензурного
комитета В.В. Назаревскому, которым и был приглашен в кабинет. Я рассказал о моем противоцензурном поступке, за который в те блаженные времена могло редактору серьезно достаться, так как «преступление» — выпуск номера без разрешения цензуры — было налицо.
— Что же, я поговорю с цензором. Это зависит только от него, как он взглянет, так и будет, — сказал мне
председатель цензурного
комитета.