Вы знали моих покойных родителей, изволите знать и меня с сестрой с самого детства; но до
последнего свидания нашего на Серных Водах я двенадцать лет не имел чести вас видеть.
— Да, разумеется, — задумчиво сказала Дарья Александровна, вспомнив живо свое
последнее свидание с Алексеем Александровичем. — Да, разумеется, — повторила она решительно, вспомнив Анну.
— Из рассказа вашего видно, что в
последних свиданиях вам и говорить было не о чем. У вашей так называемой «любви» не хватало и содержания; она дальше пойти не могла. Вы еще до разлуки разошлись и были верны не любви, а призраку ее, который сами выдумали, — вот и вся тайна.
Но их убивало сознание, что это
последнее свидание, последний раз, что через пять минут они будут чужие друг другу навсегда. Им хотелось задержать эти пять минут, уложить в них все свое прошлое — и — если б можно было — заручиться какой-нибудь надеждой на будущее! Но они чувствовали, что будущего нет, что впереди ждала неизбежная, как смерть, одна разлука!
Неточные совпадения
И, перебирая события
последних дней, ей казалось, что во всем она видела подтверждение этой страшной мысли: и то, что он вчера обедал не дома, и то, что он настоял на том, чтоб они в Петербурге остановились врознь, и то, что даже теперь шел к ней не один, как бы избегая
свиданья с глазу на глаз.
Он думал о том, что Анна обещала ему дать
свиданье нынче после скачек. Но он не видал ее три дня и, вследствие возвращения мужа из-за границы, не знал, возможно ли это нынче или нет, и не знал, как узнать это. Он виделся с ней в
последний раз на даче у кузины Бетси. На дачу же Карениных он ездил как можно реже. Теперь он хотел ехать туда и обдумывал вопрос, как это сделать.
Обдумав всё, полковой командир решил оставить дело без последствий, но потом ради удовольствия стал расспрашивать Вронского о подробностях его
свиданья и долго не мог удержаться от смеха, слушая рассказ Вронского о том, как затихавший титулярный советник вдруг опять разгорался, вспоминая подробности дела, и как Вронский, лавируя при
последнем полуслове примирения, ретировался, толкая вперед себя Петрицкого.
Я не осрамлю вас, увидишь; я еще докажу… теперь покамест до
свиданья, — поспешил он заключить, опять заметив какое-то странное выражение в глазах Дуни при
последних словах и обещаниях его.
«Что же это он, за свою прежнюю казенщину принимается, что ли!» — с отвращением подумалось Раскольникову. Вся недавняя сцена
последнего их
свидания внезапно ему припомнилась, и тогдашнее чувство волною прихлынуло к его сердцу.