Неточные совпадения
Ассоль смутилась; ее напряжение при этих словах Эгля переступило границу
испуга. Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или
закричи что-нибудь — девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая
от страха. Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт.
Он убил ее, и когда посмотрел на ужасное дело своих рук, то вдруг почувствовал омерзительный, гнусный, подлый страх. Полуобнаженное тело Верки еще трепетало на постели. Ноги у Дилекторского подогнулись
от ужаса, но рассудок притворщика, труса и мерзавца бодрствовал: у него хватило все-таки настолько мужества, чтобы оттянуть у себя на боку кожу над ребрами и прострелить ее. И когда он падал, неистово
закричав от боли,
от испуга и
от грома выстрела, то по телу Верки пробежала последняя судорога.
Жукур была вне себя
от испуга,
кричала: «Quelle demoralisation dans се pays barbare!» [Какой разврат в этой варварской стране! (фр.)], забыла
от негодования все на свете, даже и то, что у привилегированной повивальной бабки, на углу их улицы, воспитывались два ребенка, разом родившиеся, из которых один был похож на Жукур, а другой — на кочующего друга.
Грянул выстрел. Звякнула разбитая ваза, мы замерли
от страшной неожиданности. Кто-то в
испуге крикнул «доктора», входивший лакей что-то уронил и выбежал из двери…
И все качалось из стороны в сторону плавными, волнообразными движениями. Люди то отдалялись
от Фомы, то приближались к нему, потолок опускался, а пол двигался вверх, и Фоме казалось, что вот его сейчас расплющит, раздавит. Затем он почувствовал, что плывет куда-то по необъятно широкой и бурной реке, и, шатаясь на ногах, в
испуге начал
кричать: