Она побежала в свою комнату молиться и просить света разума свыше, бросилась
на колени перед образом Смоленской божьей матери, некогда чудным знамением озарившей и указавшей ей путь жизни; она молилась долго, плакала горючими слезами и мало-помалу почувствовала какое-то облегчение, какую-то силу, способность к решимости, хотя не знала еще, на что она решится, это чувство было уже отрадно ей.
И мамаша очень плакала, и все меня целовала, и крестила в дорогу и богу молилась, и меня с собой
на колени перед образом поставила и хоть очень была больна, но вышла меня провожать к воротам, и когда я оглядывалась, она все стояла и глядела на меня, как я иду…
Но когда она воротилась, он уже заснул. Она постояла над ним минуту, ковш в ее руке дрожал, и лед тихо бился о жесть. Поставив ковш на стол, она молча опустилась
на колени перед образами. В стекла окон бились звуки пьяной жизни. Во тьме и сырости осеннего вечера визжала гармоника, кто-то громко пел, кто-то ругался гнилыми словами, тревожно звучали раздраженные, усталые голоса женщин…
Мое ближайшее начальство — сестра бабушки, шумная, неукротимо гневная старуха, вставала рано, часов в шесть утра; наскоро умывшись, она, в одной рубахе, становилась
на колени перед образом и долго жаловалась богу на свою жизнь, на детей, на сноху.
Неточные совпадения
И постель сделана, все затихло в доме, Татьяна Марковна наконец очнулась от задумчивости, взглянула
на образ, и не стала, как всегда,
на колени перед ним, и не молилась, а только перекрестилась. Тревога превозмогала молитву. Она села
на постель и опять задумалась.
Он не обедал в этот день и не лег по обыкновению спать после обеда, а долго ходил по кабинету, постукивая
на ходу своей палкой. Когда часа через два мать послала меня в кабинет посмотреть, не заснул ли он, и, если не спит, позвать к чаю, — то я застал его
перед кроватью
на коленях. Он горячо молился
на образ, и все несколько тучное тело его вздрагивало… Он горько плакал.
Лиза ничего не отвечала ему и, не улыбаясь, слегка приподняв брови и краснея, глядела
на пол, но не отнимала своей руки; а наверху, в комнате Марфы Тимофеевны, при свете лампадки, висевшей
перед тусклыми старинными
образами, Лаврецкий сидел
на креслах, облокотившись
на колена и положив лицо
на руки; старушка, стоя
перед ним, изредка и молча гладила его по волосам.
Женни стала
на колени и перекрестилась. Свечи погасли, и осталась одна лампада
перед образами.
Она долго молилась
перед образом. Женни лежала молча и думала; Лиза читала. Абрамовна стояла
на коленях. В комнате было только слышно, как шелестили листы.