С аллеи уже успели смести напавший за ночь
желтый лист, и на бороздках от метлы отчетливо ложились следы больших ног, с высоким каблуком и широкой четырехугольной подошвой — вдавленные следы, точно к тяжести человека прибавилась тяжесть его мыслей и вдавливала его в землю.
Неточные совпадения
С ободранного тополя внезапно оторвался
желтый дырявый
лист и, кружась, поплыл книзу — и сразу вихрем в голове закружились: взмах белого платка, выстрелы, кровь.
После завтрака он разбирал в кабинете доставленную из города корреспонденцию. Хмуро и рассеянно, поблескивая очками, он разбирал конверты, одни откладывая в сторону, другие обрезая ножницами и невнимательно прочитывая. Одно письмо в узком конверте из дешевой тонкой бумаги, сплошь залепленное копеечными
желтыми марками, подвернулось под руку и, как другие, было тщательно обрезано по краю. Отложив конверт, он развернул тонкий, промокший от чернил
лист и прочел...
Раскрашенный в цвета осени, сад был тоже наполнен красноватой духотой; уже несколько дней жара угрожала дождями, но ветер разгонял облака и, срывая
желтый лист с деревьев, сеял на город пыль.
Всё это разыгралось так быстро, что, когда я взглянул на сучок, с которого соскочил во двор, — он еще качался, сбрасывая
желтый лист.
Неточные совпадения
Слабый ветер, шевеля в
листьях ясеня, тихонько двигал взад и вперед, и по темной дорожке и по
желтой спине Фифи, бледно-золотые пятна света; ровная тень обливала Аркадия и Катю; только изредка в ее волосах зажигалась яркая полоска.
Ручной чижик, серенький с
желтым, летал по комнате, точно душа дома; садился на цветы, щипал
листья, качаясь на тоненькой ветке, трепеща крыльями; испуганный осою, которая, сердито жужжа, билась о стекло, влетал в клетку и пил воду, высоко задирая смешной носишко.
На
желтой крышке больничного гроба лежали два
листа пальмы латании и еще какие-то ветки комнатных цветов; Алина — монументальная, в шубе, в тяжелой шали на плечах — шла, упираясь подбородком в грудь; ветер трепал ее каштановые волосы; она часто, резким жестом руки касалась гроба, точно толкая его вперед, и, спотыкаясь о камни мостовой, толкала Макарова; он шагал, глядя вверх и вдаль, его ботинки стучали по камням особенно отчетливо.
Елена полулежала на тахте, под большой картиной, картина изображала
желтые бугры песка, караван верблюдов, две тощие пальмы в лохмотьях
листьев, изорванных ветром.
У подошвы ее, по берегу, толпятся домы, и между ними, как напоказ, выглядывают кое-где пучки банановых
листьев, которые сквозят и
желтеют от солнечных лучей, да еще видна иногда из-за забора, будто широкая метла, верхушка убитого солнцем дерева.