Ей чудятся тогда широкие спины, залитые солнцем, босые ноги, твердо стоящие среди поломанных
кочанов капусты, и равномерные взмахи чего-то белого, яркого, на дне которого округло перекатывается легонькое тельце, страшно близкое, страшно далекое и навеки чужое.