Василием стояли человеческие лица, то ярко во всех морщинах своих освещенные желтым
огнем свечей, то смутно выступавшие из темных углов, как будто и самый воздух церкви превратился в людей, ждущих милости и правды.
И в позе гордого смирения он ждет ответа — один перед черным, свирепо торжествующим гробом, один перед грозным лицом необъятной и величавой тишины. Один. Неподвижными остриями вонзаются в мглу
огни свечей, и где-то далеко напевает, удаляясь, вьюга: их двое, их двое… Тишина.
«Опора самодержавия», — думал он сквозь дремоту, наблюдая, как в правом глазе поручика отражается
огонь свечи, делая глаз похожим на крыло жука.
В открытые окна из церкви синими струйками тянется ароматный дым, в углах и над алтарем ютятся мечтательные тени,
огни свечей выступают ярче, фигура Христа из синеватой мглы простирает поднятые руки, и тихое пение хора несется стройно, колыхаясь в прощальных лучах затихающего дня…
Неточные совпадения
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот
огонь, закурите. (Подает ему
свечу.)
— Слышишь, Фетинья! — сказала хозяйка, обратясь к женщине, выходившей на крыльцо со
свечою, которая успела уже притащить перину и, взбивши ее с обоих боков руками, напустила целый потоп перьев по всей комнате. — Ты возьми ихний-то кафтан вместе с исподним и прежде просуши их перед
огнем, как делывали покойнику барину, а после перетри и выколоти хорошенько.
Оставшись в одном белье, он тихо опустился на кровать, окрестил ее со всех сторон и, как видно было, с усилием — потому что он поморщился — поправил под рубашкой вериги. Посидев немного и заботливо осмотрев прорванное в некоторых местах белье, он встал, с молитвой поднял
свечу в уровень с кивотом, в котором стояло несколько образов, перекрестился на них и перевернул
свечу огнем вниз. Она с треском потухла.
Там, где они плыли, слева волнистым сгущением тьмы проступал берег. Над красным стеклом окон носились искры дымовых труб; это была Каперна. Грэй слышал перебранку и лай.
Огни деревни напоминали печную дверцу, прогоревшую дырочками, сквозь которые виден пылающий уголь. Направо был океан явственный, как присутствие спящего человека. Миновав Каперну, Грэй повернул к берегу. Здесь тихо прибивало водой;
засветив фонарь, он увидел ямы обрыва и его верхние, нависшие выступы; это место ему понравилось.
— Тем же, чем и вы. Я все понял. Вот здесь, на мостике. — Он хитро подмигнул,
светя улыбке
огнем трубки.