Неточные совпадения
Вот еще помню я, как тогда,
на шоссе, меня удивляло все самое обыкновенное и ни в каком отношении не замечательное. Идет, например, навстречу
человек, а я
гляжу, как он ногами перебирает, и удивляюсь: ишь, идет! Или курица выскочила
на дорогу, или котенок под лопухом сидит — тоже удивительно: котенок. Или я говорю лавочнику «здравствуйте!», а он мне тоже отвечает «здравствуйте», а не какое-нибудь совсем непонятное: бала-бала.
Ведь я честный
человек, но почему я раньше ничего не знал и не понимал,
глядел на все с каким-то идиотским доверием, как зачарованный осел, если можно так выразиться?
Вчера в сквере,
глядя на его запыленные дорожки с окурками,
на умирающую листву дерев,
на дальние дома
на той стороне Невы, — я вдруг подумал, что могу через несколько минут оказаться там же, где моя нежная Лидочка, дитя мое, навеки любимое. И такое при этой мысли осияло меня счастье, такой небесный свет озарил мою несчастную голову, что был я
на одно мгновение богаче и свободнее самых богатых
людей на свете.
Через день, прожитый беспокойно, как пред экзаменом, стоя на перроне вокзала, он увидел первой Алину: явясь в двери вагона,
глядя на людей сердитым взглядом, она крикнула громко и властно:
— Конечно, летаю, — ответил он. — Но только с каждым годом все ниже и ниже. Прежде, в детстве, я летал под потолком. Ужасно смешно было
глядеть на людей сверху: как будто они ходят вверх ногами. Они меня старались достать половой щеткой, но не могли. А я все летаю и все смеюсь. Теперь уже этого нет, теперь я только прыгаю, — сказал Ромашов со вздохом. — Оттолкнусь ногами и лечу над землей. Так, шагов двадцать — и низко, не выше аршина.
— Найа́гара, Найа́гара-фолл, — сказал кондуктор, торопливо проходя вдоль поезда, и тронул лозищанина за рукав, с удивлением
глядя на человека, который один сидит в своем углу и не смотрит Ниагару.
Неточные совпадения
Левин положил брата
на спину, сел подле него и не дыша
глядел на его лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но
на лбу его изредка шевелились мускулы, как у
человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря
на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
— Да нет, Костя, да постой, да послушай! — говорила она, с страдальчески-соболезнующим выражением
глядя на него. — Ну, что же ты можешь думать? Когда для меня нет
людей, нету, нету!… Ну хочешь ты, чтоб я никого не видала?
— Может быть, и да, — сказал Левин. — Но всё-таки я любуюсь
на твое величие и горжусь, что у меня друг такой великий
человек. Однако ты мне не ответил
на мой вопрос, — прибавил он, с отчаянным усилием прямо
глядя в глаза Облонскому.
— Я несчастлива? — сказала она, приближаясь к нему и с восторженною улыбкой любви
глядя на него, — я — как голодный
человек, которому дали есть. Может быть, ему холодно, и платье у него разорвано, и стыдно ему, но он не несчастлив. Я несчастлива? Нет, вот мое счастье…
Дарья Александровна всем интересовалась, всё ей очень нравилось, но более всего ей нравился сам Вронский с этим натуральным наивным увлечением. «Да, это очень милый, хороший
человек», думала она иногда, не слушая его, а
глядя на него и вникая в его выражение и мысленно переносясь в Анну. Он так ей нравился теперь в своем оживлении, что она понимала, как Анна могла влюбиться в него.