Неточные совпадения
— Что! — кричит Иуда, весь наливаясь темным бешенством. — А кто вы, умные! Иуда обманул вас — вы слышите! Не его он предал, а вас,
мудрых, вас, сильных, предал он позорной смерти, которая не кончится вовеки. Тридцать сребреников! Так, так. Но ведь это цена вашей крови, грязной, как те помои, что выливают женщины за ворота домов своих. Ах, Анна, старый, седой, глупый Анна, наглотавшийся закона, — зачем ты не дал
одним сребреником,
одним оболом больше! Ведь в этой цене пойдешь ты вовеки!
Неточные совпадения
— Тут есть сестры-братья, которые первый раз с нами радеют о духе. И
один человек усумнился: правильно ли Христа отрицаемся! Может, с ним и другие есть. Так дозволь, кормщица наша
мудрая, я скажу.
Одни считали ее простой, недальней, неглубокой, потому что не сыпались с языка ее ни
мудрые сентенции о жизни, о любви, ни быстрые, неожиданные и смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и литературе: говорила она мало, и то свое, не важное — и ее обходили умные и бойкие «кавалеры»; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и немного боялись.
Один Штольц говорил с ней без умолка и смешил ее.
Нет, — горячо и почти грубо напал он на Райского, — бросьте эти конфекты и подите в монахи, как вы сами удачно выразились, и отдайте искусству все, молитесь и поститесь, будьте
мудры и, вместе, просты, как змеи и голуби, и что бы ни делалось около вас, куда бы ни увлекала жизнь, в какую яму ни падали, помните и исповедуйте
одно учение, чувствуйте
одно чувство, испытывайте
одну страсть — к искусству!
Покажите ему в будущем обновление всего человечества и воскресение его, может быть,
одною только русскою мыслью, русским богом и Христом, и увидите, какой исполин, могучий и правдивый,
мудрый и кроткий, вырастет пред изумленным миром, изумленным и испуганным, потому что они ждут от нас
одного лишь меча, меча и насилия, потому что они представить себе нас не могут, судя по себе, без варварства.
Александров и вместе с ним другие усердные слушатели отца Иванцова-Платонова очень скоро отошли от него и перестали им интересоваться. Старый
мудрый протоиерей не обратил никакого внимания на это охлаждение. Он в этом отношении был похож на
одного древнего философа, который сказал как-то: «Я не говорю для толпы. Я говорю для немногих. Мне достаточно даже
одного слушателя. Если же и
одного нет — я говорю для самого себя».