Подлая мысль изменила мне, тому, кто так верил в нее и ее любил. Она не стала хуже: та же светлая, острая, упругая, как рапира, но рукоять ее уже не в моей руке. И меня, ее творца, ее господина, она убивает с тем же
тупым равнодушием, как я убивал ею других.
Наконец Сергей выбился из сил. Сквозь дикий ужас им стала постепенно овладевать холодная, вялая тоска,
тупое равнодушие ко всякой опасности. Он сел под дерево, прижался к его стволу изнемогшим от усталости телом и зажмурил глаза. Все ближе и ближе хрустел песок под грузными шагами врага. Арто тихо подвизгивал, уткнув морду в колени Сергея.
А для Ольги Михайловны было уже решительно всё равно. В голове у нее стоял туман от хлороформа, на душе было пусто… То
тупое равнодушие к жизни, какое было у нее, когда два доктора делали ей операцию, всё еще не покидало ее.
Неточные совпадения
Терпение Райского разбилось о
равнодушие Веры, и он впал в уныние, стал опять терзаться
тупой и бесплодной скукой.
Недовольство и озлобление не мешали Онегину франтить, «блестеть» и в театре, и на бале, и в модном ресторане, кокетничать с девицами и серьезно ухаживать за ними в замужестве, а Печорину блестеть интересной скукой и мыкать свою лень и озлобление между княжной Мери и Бэлой, а потом рисоваться
равнодушием к ним перед
тупым Максимом Максимычем: это
равнодушие считалось квинтэссенцией донжуанства.
Вместе с
равнодушием к работе явилась наклонность к лени и праздности; ничтожность заработной платы, сравнительно с выгодами всего предприятия, и невозможность без чрезвычайных приключений выбраться из печальной колеи наемного работника — производили недовольство, которое мало-помалу переходило в беспечность о будущем,
равнодушие к своей участи и наконец в
тупую апатию ко всему хорошему.
Неизъяснимое
равнодушие трёх его слов отдалось в голове и груди Орлова, как три
тупых удара. С бессмысленной гримасой на лице он повернулся к двери, но навстречу ему влетел Чижик, с ведром в руке, запыхавшийся и весь в поту.
— Эх, кабы ты меня зарезал, — глубоко вздохнув, сказала Матрёна и, освободясь из-под его руки, вновь отвернулась от него. Тогда и он отшатнулся, поражённый не её словами, а тоном их. Он слыхал из её уст эти слова, не раз слыхал, но так — она никогда не говорила их. Минуту назад ему было бы легко ударить её, но теперь он не мог и не хотел этого. Почти испуганный её
равнодушием, он бросил нож на стол и с
тупой злобой спросил: