Неточные совпадения
И то, что оно не открывалось все сразу, а целомудренно таилось в дымке прозрачных
облаков, делало его милым, как девушку, которую любишь; и Сергей Головин глядел в небо, пощипывал бородку, щурил то один, то другой глаз с длинными
пушистыми ресницами и что-то усиленно соображал.
Небо было чисто, и только на западе, над кривой линией гор, ярко блистала гряда
пушистых облаков, точно свод небесный был обложен волнами белоснежного дорогого меха.
Максим тронул вожжи, чмокнул, и бричка с шумом покатила дальше. А жена всё еще говорила, что резать кулич, не доехав до дому, — грех и непорядок, что всё должно иметь свое место и время. На востоке, крася
пушистые облака в разные цвета, засияли первые лучи солнца; послышалась песня жаворонка. Уж не один, три коршуна, в отдалении друг от друга, носились над степью. Солнце пригрело чуть-чуть, и в молодой траве затрещали кузнечики.
В мыслях происходил беспорядок не меньший, чем в чувствах. Лубянцева, как и все неопытные в борьбе с неприятными мыслями, из всех сил старалась не думать о своей беде, и чем усерднее она старалась, тем рельефнее выступал в ее воображении Ильин, песок на его коленях,
пушистые облака, поезд…
Софья Петровна, жена нотариуса Лубянцева, красивая молодая женщина, лет двадцати пяти, тихо шла по лесной просеке со своим соседом по даче, присяжным поверенным Ильиным. Был пятый час вечера. Над просекой сгустились белые,
пушистые облака; из-под них кое-где проглядывали ярко-голубые клочки неба. Облака стояли неподвижно, точно зацепились за верхушки высоких, старых сосен. Было тихо и душно.
Софья Петровна искоса взглянула на своего спутника. Он внимательно, щуря глаза, глядел на
пушистые облака. Выражение лица его было злое, капризное и рассеянное, как у человека, который страдает и в то же время обязан слушать вздор.
Неточные совпадения
Их узорчатые края,
пушистые и легкие, как хлопчатая бумага, медленно, но видимо изменялись с каждым мгновением: они таяли, эти
облака, и от них не падало тени.
В таком настроении одной ночью или, вернее, перед утром, мне приснилось, будто я очутился в узком пустом переулке. Домов не было, а были только высокие заборы. Над ними висели мутные
облака, а внизу лежал белый снег,
пушистый и холодный. На снегу виднелась фигурка девочки в шубке, крытой серым сукном и с белым кроличьим воротником. И казалось — плакала.
В самом деле, вьюга усилилась до такой степени, что в двух шагах невозможно было различать предметов. Снежная равнина, взрываемая порывистым ветром, походила на бурное море; холод ежеминутно увеличивался, а ветер превратился в совершенный вихрь. Целые
облака пушистого снега крутились в воздухе и не только ослепляли путешественников, но даже мешали им дышать свободно. Ведя за собою лошадей, которые на каждом шагу оступались и вязнули в глубоких сугробах, они прошли версты две, не отыскав дороги.
Было не светло и не темно. Стояла теплая, белая, прозрачная ночь с ее нежными переливчатыми красками, с перламутровой водой в тихих каналах, четко отражавших зелень деревьев, с бледным, точно утомленным бессонницей небом и со спящими
облаками на небе, длинными, тонкими,
пушистыми, как клочья растрепанной ваты.
Луна катится в зимних
облаках, // Как щит варяжский или сыр голландской. // Сравненье дерзко, но люблю я страх // Все дерзости, по вольности дворянской. // Спокойствия рачитель на часах // У будки пробудился, восклицая: // «Кто едет?» — «Муза!» — «Что за чорт! Какая?» // Ответа нет. Но вот уже пруды… // Белеет мост, по сторонам сады // Под инеем
пушистым спят унылы; // Луна сребрит железные перилы.