Неточные совпадения
Были и еще минуты радостного покоя, тихой уверенности, что жизнь пройдет хорошо и никакие
ужасы не коснутся любимого сердца: это когда Саша и сестренка Линочка ссорились из-за переводных картинок или вопроса, большой дождь
был или маленький, и бывают ли дожди больше этого. Слыша за перегородкой их взволнованные голоса, мать тихо улыбалась и молилась как будто не вполне в соответствии с моментом: «Господи, сделай, чтобы всегда
было так!»
И когда в ихнем городе появились на улицах казаки? И когда произошел первый террористический акт:
был убит жандармский ротмистр? Нет, еще раньше
был убит городовой, а еще, кажется, раньше околоточный надзиратель, и на торжественных похоронах его черная сотня избила на полусмерть двух гимназистов, и Елена Петровна думала, что один из изувеченных — Саша. И когда она начала бояться этой черной сотни — до
ужаса, до неистовых ночных кошмаров?
«Бороться против зла нет сил, а подлецом жить не хочу. Прощайте, милорды, приходите на панихиду».
Было что-то тимохинское, слегка шутовское в этой ненужной добавке: «приходите на панихиду», и нужно
было вспомнить кисею, желтые мертвые руки, заплаканного священника, чтобы поверить в
ужас происшедшего и снова понять.
Около часу пришла Линочка; и хотя сразу с
ужасом заговорила о трудностях экзамена, но пахло от нее весною, и в глазах ее
была Женя Эгмонт, глядела оттуда на Сашу. «И зачем она притворяется и ни слова не говорит о Эгмонт!.. Меня бережет?» — хмурился Саша, хотя Линочка и не думала притворяться и совершенно забыла и о самой Жене, и о той чудесной близости, которая только что соединяла их. Впрочем, вспомнила...
В зале третьего класса и на перроне царил
ужас. Станция
была узловая, и всегда, даже ночью,
были ожидающие поездов, — теперь все это бестолково металось, лезло в двери, топталось по дощатой платформе. Голосили бабы и откуда-то взявшиеся дети. В стороне первого класса и помещения жандармов трещали выстрелы. Саша, несколько шагов пробежавший рядом с незнакомым мужиком, остановился и коротко крикнул Колесникову...
И не видели они того, что уже других путей ищет народная совесть, для которой все эти
ужасы были только мгновением, — ищет других путей и готовит проклятие на голову тех, кто сделал свое страшное дело.
Все замутилось кровью и дымом и в
ужасе заметалось. Необходимо
пить, иначе умрешь, а
пить нельзя, все кровь: в стакане, водопроводе и во рту — кислая и пахнет красным вином. Саша наклонился и кричит...
— Ты, конечно, знаешь: в деревнях очень беспокойно, возвратились солдаты из Маньчжурии и бунтуют, бунтуют! Это — между нами, Клим, но ведь они бежали, да, да! О, это
был ужас! Дядя покойника мужа, — она трижды, быстро перекрестила грудь, — генерал, участник турецкой войны, георгиевский кавалер, — плакал! Плачет и все говорит: разве это возможно было бы при Скобелеве, Суворове?
Неточные совпадения
Постой! уж скоро странничек // Доскажет
быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в море гнал, // Как шли покорно иноки // И погибали сотнями — // Услышишь шепот
ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
Мальчишка просто обезумел от
ужаса. Первым его движением
было выбросить говорящую кладь на дорогу; вторым — незаметным образом спуститься из телеги и скрыться в кусты.
Самый образ жизни Угрюм-Бурчеева
был таков, что еще более усугублял
ужас, наводимый его наружностию.
Глуповцы в
ужасе разбежались по кабакам и стали ждать, что
будет.
Этот
ужас смолоду часто заставлял его думать о дуэли и примеривать себя к положению, в котором нужно
было подвергать жизнь свою опасности.