Молчал и Саша, обдумывая. Поразил его рассказ матери; и то, что мать, всегда так строго и даже чопорно одетая, была теперь в беленькой, скромной ночной кофточке, придавало рассказу особый смысл и значительность — о самой настоящей
жизни шло дело. Провел рукой по волосам, расправляя мысли, и сказал...
Неточные совпадения
Жаждет любовь утоления, ищут слезы ответных слез. И когда тоскует душа великого народа, — мятется тогда вся
жизнь, трепещет всякий дух живой, и чистые сердцем
идут на заклание.
Только те жертвы принимает
жизнь, что
идут от сердца чистого и печального, плодоносно взрыхленного тяжелым плугом страдания.
Издалека донесся стук посуды: должно быть, в кухне перемывали на ночь после гостей тарелки —
шла в доме своя
жизнь.
И ответила мать: «Ты же радовал меня, сын? Порадуй и теперь. А когда
пойдешь на муку,
пойду и я с тобою; и не смеешь ты крупинки горя отнять от меня — в ней твое прощение, в ней
жизнь твоя и моя. Разве ты не знаешь: кого любит мать, того любит и Бог! Радуй же, пока не настала мука».
От нависших над тротуаром, облиствевших дерев
шел запах, такой ясный, многозначительный, зовущий, как будто он и есть весенняя
жизнь; немой и неподвижный, он владел городом, полем, всею ширью и далью земли и всему давал свое новое весеннее имя.
И странно было то, что среди всей этой сумятицы, от которой кругом
шла голова, крови и огня, спокойно
шла обычная
жизнь, брались недоимки, торговал лавочник, и мужики, вчера только гревшиеся у лесного костра, сегодня ехали в город на базар и привозили домой бублики.
Саша, не оставляя маузера,
пошел осматривать комнаты: интересно было чужое жилище в его не успевшей остынуть
жизни.
Но внутри, за дверью,
шла жизнь: говорили многие голоса, кто-то сдержанно смеялся, тонко звякали стаканы — по-видимому, только что кончался поздний, по-столичному, губернаторский обед.
Поди сейчас, сию же минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: «Я убил!» Тогда бог опять тебе
жизни пошлет.
— Единодушность надобна, а картошка единодушность тогда показывает, когда ее, картошку, в землю закопают. У нас деревня 63 двора, а богато живет только Евсей Петров Кожин, бездонно брюхо, мужик длинной руки, охватистого ума. Имеются еще трое, ну, они вроде подручных ему, как ундера — полковнику. Он, Евсей, весной знает, что осенью будет, как
жизнь пойдет и какая чему цена. Попросишь его: дай на семена! Он — дает…
Но годы идут, и с годами становится лучше, если
жизнь идет, как должна идти, как теперь идет у немногих. Как будет когда-нибудь идти у всех.
Неточные совпадения
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело
идет о
жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Он с холодною кровью усматривает все степени опасности, принимает нужные меры,
славу свою предпочитает
жизни; но что всего более — он для пользы и
славы отечества не устрашается забыть свою собственную
славу.
Никогда он с таким жаром и успехом не работал, как когда
жизнь его
шла плохо и в особенности когда он ссорился с женой.
Семья не может быть разрушена по капризу, произволу или даже по преступлению одного из супругов, и наша
жизнь должна итти, как она
шла прежде.
«Ну, всё кончено, и
слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «
Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и
пойдет моя
жизнь, хорошая и привычная, по старому».