Неточные совпадения
Молча кружились то по
лесу, то среди беззащитного поля и снова торопливо вваливались в темень, хряскали по сучьям, на одном крутейшем косогоре чуть не вывалились, хотя Еремей и ночью, казалось, видел, как днем. И чем больше завязывали узлов и петель, тем дальше отодвигалась погоня и самая мысль о ней. Что-то засветлело, и Еремей сказал...
Дернуло спину, потом вдавило живот — и ровно застучали колеса по белому камню: въехали на шоссе. Лошадь пошла шагом, и сразу стало тихо, светло и просторно. В
лесу, когда мчались, все казалось, что есть ветер, а теперь удивляла тишина, теплое безветрие, и дышалось свободно. Совсем незнакомое было шоссе, и
лес по обеим сторонам чернел незнакомо и глубоко. Еремей
молчал и думал и, отвечая Колесникову, сказал...
Но умирающий уже забыл о нем и
молча метался. Думали, что началась агония, но, к удивлению, Колесников заснул и проснулся, хрипло и страшно дыша, только к закату. Зажгли жестяную лампочку, и в чернеющий
лес протянулась по-осеннему полоса света. Вместе с людьми двигались и их тени, странно ломаясь по бревенчатым стенам и потолку, шевелясь и корча рожи. Колесников спросил...
Там Терек издали крутит, // Меж скал пустынных протекает // И пеной зыбкой орошает // Высокий берег;
лес молчит; // Лишь изредка олень пугливый // Через пустыню пробежит; // Или коней табун игривый // Молчанье дола возмутит.
Напилась земля за день солнцем, крепко спит, пышно одетая в травы и цветы, а
леса молча сосут её тёплую, сочную грудь.
Неточные совпадения
На
лес, на путь-дороженьку // Глядел,
молчал Пахом, // Глядел — умом раскидывал // И молвил наконец:
Агап
молчит: бревешко-то // Из
лесу из господского, // Так что тут говорить!
Он
молчал и даже начал поглядывать к
лесу.
«Все
молчит: как привыкнешь к нему?» — подумала она и беспечно опять склонилась головой к его голове, рассеянно пробегая усталым взглядом по небу, по сверкавшим сквозь ветви звездам, глядела на темную массу
леса, слушала шум листьев и задумалась, наблюдая, от нечего делать, как под рукой у нее бьется в левом боку у Райского.
Обыкновенно к лодке мы всегда подходили весело, как будто к дому, но теперь Нахтоху была нам так же чужда, так же пустынна, как и всякая другая речка. Было жалко и Хей-ба-тоу, этого славного моряка, быть может теперь уже погибшего. Мы шли
молча; у всех была одна и та же мысль: что делать? Стрелки понимали серьезность положения, из которого теперь я должен был их вывести. Наконец появился просвет;
лес сразу кончился, показалось море.