Неточные совпадения
Все засмеялись, возбужденные, взволнованные, как всегда волнуются люди, когда в
обычную, мирную, плохо, хорошо ли текущую жизнь врывается убийство,
кровь и смерть. И только Соловьев смеялся просто и негромко, как над чем-то действительно смешным и никакого другого смысла не имеющим; да и не так уж оно смешно, чтобы стоило раздирать рот до ушей!
И странно было то, что среди всей этой сумятицы, от которой кругом шла голова,
крови и огня, спокойно шла
обычная жизнь, брались недоимки, торговал лавочник, и мужики, вчера только гревшиеся у лесного костра, сегодня ехали в город на базар и привозили домой бублики.
Неточные совпадения
Он не противился и, отпустив ее, вздохнул полною грудью. Он слышал, как она оправляет свои волосы. Его сердце билось сильно, но ровно и приятно; он чувствовал, как горячая
кровь разносит по всем телу какую-то новую сосредоточенную силу. Когда через минуту она сказала ему
обычным тоном: «Ну, теперь вернемся к гостям», он с удивлением вслушивался в этот милый голос, в котором звучали совершенно новые ноты.
Ему нужно было отвести на чем-нибудь свою варварскую душу, в которой в
обычное время тайно дремала старинная родовая кровожадность. Он, с глазами, налившимися
кровью, оглянулся кругом и, вдруг выхватив из ножен шашку, с бешенством ударил по дубовому кусту. Ветки и молодые листья полетели на скатерть, осыпав, как дождем, всех сидящих.
Порфирий Владимирыч и на другой день встретил ее с
обычной благосклонностью, в которой никак нельзя было различить — хочет ли он приласкать человека или намерен высосать из него
кровь.
Картина
обычная: трупы, стоны раненых, полковой доктор Решетов и его фельдшера — руки по локоть в
крови…
Монах склонился и вышел. Лицо игумна было ужасно, жилы на висках налились
кровью и бились; он был смущен, несмотря на свою
обычную твердость, и не знал, верить ли или нет какому-то обвинению, и то укорял себя в сомнении, приискивая наказание виновному, то верил обвинению, приискивая доказательства к опровержению его; он то вставал и прохаживался, то садился; наконец, обращаясь к молодому монаху, сказал: «Позови брата Феодора и оставь его со мною наедине».