Неточные совпадения
В уютной гостиной генеральского флигелька завязался настоящий деловой разговор. Нина Леонтьевна подробно и с обычным злым остроумием рассказала всю
историю, как она подготовляла настоящую поездку Лаптева на Урал, чего это ей стоило и как в самый решительный момент, когда Лаптев должен был отправиться, вся эта сложная комбинация чуть не разлетелась вдребезги от самого пустого каприза балерины Братковской. Ей самой приходилось съездить к этой
сумасшедшей, чтобы Лаптев не остался в Петербурге.
— Петр Степанович рассказал нам одну древнюю петербургскую
историю из жизни одного причудника, — восторженно подхватила Варвара Петровна, — одного капризного и
сумасшедшего человека, но всегда высокого в своих чувствах, всегда рыцарски благородного…
Они ведь обе только здесь в первый раз проведали об этих здешних
историях с Nicolas четыре года назад: «Вы тут были, вы видели, правда ли, что он
сумасшедший?» И откуда эта идея вышла, не понимаю.
— Во-первых, все эти дрязги, — продолжал Эльчанинов, — граф прекратил сейчас же. У него был бал, был, между прочим, и исправник и такую получил головомойку, что, как
сумасшедший, куда-то ускакал, и граф говорит, что оставаться мне так вдвоем с Анною Павловною превышает всякие меры приличия и что мы должны по крайней мере на полгода разойтись, чтобы дать хоть немного позатихнуть всей этой скандальной
истории.
История — горячка, производимая благодетельной натурой, посредством которой человечество пытается отделываться от излишней животности; но как бы реакция ни была полезна, все же она — болезнь. Впрочем, в наш образованный век стыдно доказывать простую мысль, что
история — аутобиография
сумасшедшего.