Неточные совпадения
Археологические и этнографические исследования Ив. Полякова относятся главным образом к острову Сахалину, но он также работал и в Южно-Уссурийском
крае. В июле 1882 года он высадился во Владивостоке и направился по долине реки Суйфуна к селению Никольскому (впоследствии
город Никольск-Уссурийский). [И. Поляков. Отчет об исследованиях
на острове Сахалине и в Южно-Уссурийском
крае. Изд. Академии наук, 1886 г. См. также приложение к XIV тому «Записок Академии наук», 1884 г., № 6.]
И точно: в тот же день отписал бригадир на себя Козыреву движимость и недвижимость, подарив, однако, виновному хижину
на краю города, чтобы было где душу спасти и себя прокормить.
Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру
на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли.
У него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке. Светила луна. Было тихо, тепло, но тепло по-осеннему. В предместье, около боен, выли собаки. Старцев оставил лошадей
на краю города, в одном из переулков, а сам пошел на кладбище пешком. «У всякого свои странности, — думал он. — Котик тоже странная, и — кто знает? — быть может, она не шутит, придет», — и он отдался этой слабой, пустой надежде, и она опьянила его.
Здесь умер вчера, самоубийством,
на краю города, один болезненный идиот, сильно привлеченный к настоящему делу, бывший слуга и, может быть, побочный сын Федора Павловича, Смердяков.
Жила она в собственном ветхом домике
на краю города, одиноко, и питалась плодами своей профессии. Был у нее и муж, но в то время, как я зазнал ее, он уж лет десять как пропадал без вести. Впрочем, кажется, она знала, что он куда-то услан, и по этому случаю в каждый большой праздник возила в тюрьму калачи.
Неточные совпадения
Аксиньюшка жила
на самом
краю города, в какой-то землянке, которая скорее похожа была
на кротовью нору, нежели
на человеческое жилище.
Самгин, как всегда, слушал, курил и молчал, воздерживаясь даже от кратких реплик. По стеклам окна ползал дым папиросы, за окном, во тьме, прятались какие-то холодные огни, изредка вспыхивал новый огонек, скользил, исчезал, напоминая о кометах и о жизни уже не
на окраине
города, а
на краю какой-то глубокой пропасти, неисчерпаемой тьмы. Самгин чувствовал себя как бы наполненным густой, теплой и кисловатой жидкостью, она колебалась, переливалась в нем, требуя выхода.
Это полусказочное впечатление тихого, но могучего хоровода осталось у Самгина почти
на все время его жизни в странном
городе, построенном
на краю бесплодного, печального поля, которое вдали замкнула синеватая щетина соснового леса — «Савелова грива» и — за невидимой Окой — «Дятловы горы», где, среди зелени садов, прятались домики и церкви Нижнего Новгорода.
В Петербурге Райский поступил в юнкера: он с одушевлением скакал во фронте, млея и горя, с бегающими по спине мурашками, при звуках полковой музыки, вытягивался, стуча саблей и шпорами, при встрече с генералами, а по вечерам в удалой компании
на тройках уносился за
город,
на веселые пикники, или брал уроки жизни и любви у столичных русских и нерусских «Армид», в том волшебном царстве, где «гаснет вера в лучший
край».
Деревня и
город построены
на самом
краю утеса.