Неточные совпадения
Одни команды должны были проникнуть как можно дальше
в глубь страны, а другие нести службу связи и доставлять им продовольствие, но согласовать движение их
в тайге было невозможно, и потому каждая из охотничьих команд действовала самостоятельно, вследствие чего перевалить через Сихотэ-Алинь и
выйти к
морю им
не удалось, и после неимоверных лишений, до человеческих жертв включительно, они возвратились.
Вечером я опять почувствовал себя плохо и
вышел из дома пройтись по берегу реки. На небе
не было ни звезд, ни луны, дул ветер с
моря, начинал накрапывать дождь. На той стороне реки горел костер, и свет его ярко отражался
в черной, как смоль, воде.
На этот раз бивак был устроен неудачно. Резкий, холодный ветер дул с материка и забивал дым
в палатку. Я всю ночь
не спал и с нетерпением ждал рассвета. Наконец ночная тьма стала редеть. Я поспешно оделся и
вышел из палатки. От воды
в море поднимался пар, словно его подогревали снизу. Кругом было тихо. Занималась кроваво-красная заря.
Оказалось, что удэхейцы разошлись. Услышав звуки топоров и увидев зарево огня на берегу
моря, местные удэхейцы пошли на разведку. Подойдя почти вплотную к нам, они стали наблюдать. Убедившись, что они имеют дело с людьми, которые их
не обидят, удэхейцы
вышли из засады. Вскоре явились и наши провожатые. Они нашли юрту и
в ней женщину. Узнав, что мужчины отправились на разведку, они позвали ее с собой и пошли прямо на бивак.
Сопровождавшие нас удэхейцы расположились
в балагане, а мы —
в своем шатре. Мне хотелось определить географические координаты устья ключика Сололи, но так как небо было
не совсем чистое, то я решил совершить еще одну экскурсию по реке Самарге. Истоки ее находятся
в высоком горном узле, откуда берут начало реки Анюй, Копи, Хор и Самарга, текущие
в разные стороны от Сихотэ-Алиня. Таким образом, с Самарги можно
выйти на Уссури, Амур и обратно к
морю.
Он мыкает их по горам, по задворкам, по виноградникам, по кладбищам, врет им с невероятной дерзостью, забежит на минуту в чей-нибудь двор, наскоро разобьет в мелкие куски обломок старого печного горшка и потом, «как слонов», уговаривает ошалевших путешественников купить по случаю эти черепки — остаток древней греческой вазы, которая была сделана еще до рождества Христова… или сует им в нос обыкновенный овальный и тонкий голыш с провернутой вверху дыркой, из тех, что рыбаки употребляют как грузило для сетей, и уверяет, что ни один греческий моряк
не выйдет в море без такого талисмана, освященного у раки Николая Угодника и спасающего от бури.
Неточные совпадения
Покойно, правда, было плавать
в этом безмятежном царстве тепла и безмолвия: оставленная на столе книга, чернильница, стакан
не трогались; вы ложились без опасения умереть под тяжестью комода или полки книг; но сорок с лишком дней
в море! Берег сделался господствующею нашею мыслью, и мы немало обрадовались,
вышедши, 16-го февраля утром, из Южного тропика.
Боже сохрани, застанет непогода!» Представьте себе этот вой ветра, только
в десять,
в двадцать раз сильнее, и
не в поле, а
в море, — и вы получите слабое понятие о том, что мы испытывали
в ночи с 8-го на 9-е и все 9-е число июля,
выходя из Китайского
моря в Тихий океан.
Утро чудесное,
море синее, как
в тропиках, прозрачное; тепло, хотя
не так, как
в тропиках, но, однако ж, так, что
в байковом пальто сносно ходить по палубе. Мы шли все
в виду берега.
В полдень оставалось миль десять до места; все
вышли, и я тоже, наверх смотреть, как будем входить
в какую-то бухту, наше временное пристанище. Главное только усмотреть вход, а
в бухте ошибиться нельзя: промеры показаны.
Но зато мелькают между ними — очень редко, конечно, — и другие — с натяжкой, с насилием языка. Например, моряки пишут: «Такой-то фрегат где-нибудь
в бухте стоял «мористо»: это уже
не хорошо, но еще хуже
выходит «мористее»,
в сравнительной степени.
Не морскому читателю, конечно,
в голову
не придет, что «мористо» значит близко, а «мористее» — ближе к открытому
морю, нежели к берегу.
Лишь только
вышли за бар,
в открытое
море, Гошкевич отдал обычную свою дань океану; глядя на него, то же сделал, с великим неудовольствием, отец Аввакум. Из неморяков меня только одного ни разу
не потревожила морская болезнь: я
не испытал и
не понял ее.