Орочские женщины трудолюбивы и молчаливы. Весь день они работают:
носят дрова, скоблят шкуры зверей или мнут рыбью кожу, варят обед или шьют обувь и починяют одежду. Они много курят и как будто совершенно не замечают посторонних людей у себя в доме. В глазах их нельзя прочесть ни испуга, ни гнева, ни любопытства, ни радости.
Первое, что я сделал, это пристыдил Лайгура и его жену за бесчеловечное отношение к безногой девушке. Вероятно, утром Цазамбу рассказал старику о том, что я будил его и сам
носил дрова к больной, потому что, войдя в ее юрту, я увидел, что помещение прибрано, на полу была положена свежая хвоя, покрытая сверху новой цыновкой. Вместо рубища на девушке была надета, правда, старая, но все же чистая рубашка, и ноги обуты в унты. Она вся как бы ожила и один раз даже улыбнулась.
Один из них, краснощекий, курносый парень, Вася, которого Анфимьевна заставляла
носить дрова и растоплять печь в кухне, особенно почтительно уступал ему дорогу.
Работы у меня было много: я исполнял обязанности горничной, по средам мыл пол в кухне, чистил самовар и медную посуду, по субботам — мыл полы всей квартиры и обе лестницы. Колол и
носил дрова для печей, мыл посуду, чистил овощи, ходил с хозяйкой по базару, таская за нею корзину с покупками, бегал в лавочку, в аптеку.
Однажды пред ним разыгралась такая сцена: матросы
носили дрова, и один из них, молодой, кудрявый и веселый Ефим, проходя с носилками по палубе парохода, громко и сердито говорил:
Он много работал, чистил сапоги и платье вотчима, колол и
носил дрова, воду, таскал из кухни вёдра помой, полоскал в реке пелёнки своего брата.
Неточные совпадения
Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам: колол
дрова,
носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил белье и, кроме всего этого, успевал работать для денег.
— Как это ты в тридцать лет не научился говорить?.. таскает — как это таскать
дрова? —
дрова носят, а не таскают. Ну, Данило, слава богу, господь сподобил меня еще раз тебя видеть. Прощаю тебе все грехи за сей год и овес, который ты тратишь безмерно, и то, что лошадей не чистишь, и ты меня прости. Потаскай еще дровец, пока силенка есть, ну, а теперь настает пост, так вина употребляй поменьше, в наши лета вредно, да и грех.
Бабушка работала за кухарку — стряпала, мыла полы, колола
дрова,
носила воду, она была в работе с утра до вечера, ложилась спать усталая, кряхтя и охая.
— Мамынька, вот те Христос, ничего не знаю! — отпиралась Феклиста. — Ничего не знаю, чего ему, омморошному, надо от меня… Он и на фабрику ходит: сядет на свалку
дров и глядит на меня, как я
дрова ношу. Я уж и то жаловалась на него уставщику Корниле… Корнило-то раза три выгонял Морока с фабрики.
Галдевшая у печей толпа поденщиц была занята своим делом. Одни
носили сырые
дрова в печь и складывали их там, другие разгружали из печей уже высохшие
дрова. Работа кипела, и слышался только треск летевших дождем поленьев. Солдатка Аннушка работала вместе с сестрой Феклистой и Наташкой. Эта Феклиста была еще худенькая, несложившаяся девушка с бойкими глазами. Она за несколько дней работы исцарапала себе все руки и едва двигалась: ломило спину и тело. Сырые
дрова были такие тяжелые, точно камни.