Неточные совпадения
Приближались сумерки, на западе пылала вечерняя заря. К югу от
реки Ниме огромною массою поднимался из воды высокий мыс Туманный. Вся природа безмолвствовала. Муаровая поверхность моря, испещренная матовыми и гладкими полосами, казалась совершенно спокойной, и только слабые всплески у берега говорили о том, что оно дышит.
Был один из тех приятных прохладных дней, которыми отличается осень в Зауссурийском крае. Светлое, но не жаркое солнце, ясное голубое небо, полупрозрачная синеватая мгла в горах, запах моря и паутины, затканной по буро-желтой траве, — все говорило за то, что уже кончилось лето и
приближаются холода, от которых должна будет замерзнуть вода в
реках и закоченеть деревья.
Приближались сумерки. Огненной
рекой разливалась заря по горизонту. Точно там, на западе, произошло страшнее вулканическое извержение и горела земля. Горы в отдалении стали окрашиваться в фиолетовые тона. Океан погружался в дремотное состояние.
Посредине
реки лед был прочный, но в тех случаях, когда необходимость заставляла
приближаться к берегу, надо было итти с палкой в руках.
Неточные совпадения
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться на произведение своего гения, но,
приблизившись к
реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а
река журчала и двигалась в своих берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения
приближалась к набережной
реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к
реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а
река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
Приближалось время хода кеты, и потому в море перед устьем Такемы держалось множество чаек. Уже несколько дней птицы эти в одиночку летели куда-то к югу. Потом они пропали и вот теперь неожиданно появились снова, но уже стаями. Иногда чайки разом снимались с воды, перелетали через бар и опускались в заводь
реки. Я убил двух птиц. Это оказались тихоокеанские клуши.
Я заметил, что каждый раз, когда тропа
приближалась к
реке, спутники мои о чем-то тревожно говорили между собой.
Утром 25 сентября мы распрощались с Такемой и пошли далее на север. Я звал Чан Лина с собой, но он отказался.
Приближалось время соболевания; ему надо было приготовить сетку, инструменты и вообще собраться на охоту на всю зиму. Я подарил ему маленькую берданку, и мы расстались друзьями [В 1925 году Чан Лин трагически погиб там же, на
реке Такеме, в местности Илимо.].