Цитаты со словом «севши»
От
села Осиновки Захаров поехал на почтовых лошадях, заглядывая в каждую фанзу и расспрашивая встречных, не видел ли кто-нибудь старика гольда из рода Узала. Немного не доезжая урочища Анучино, в фанзочке на краю дороги он застал какого-то гольда-охотника, который увязывал котомку и разговаривал сам с собою. На вопрос, не знает ли он гольда Дерсу Узала, охотник отвечал...
Тогда Захаров объяснил ему, зачем он приехал. Дерсу тотчас стал собираться. Переночевали они в Анучине и наутро отправились обратно. 13 июня я закончил свои работы и распрощался с Хабаровском. На станции Ипполитовка Захаров и Дерсу прожили четверо суток, затем по моей телеграмме вышли к поезду и
сели в наш вагон.
Тут же было несколько овсянок: маленькие рыженькие птички были сильно встревожены криками сорокопута и карканьем ворон и поминутно то
садились на ветки деревьев, то опускались на землю.
Я устал и
сел отдохнуть на валежник, но тотчас почувствовал, что начинаю зябнуть.
Наконец я окончательно выбился из сил и, подойдя к первому лежащему на земле дереву,
сел на него, опершись спиной на сук, и задремал.
Он
сел на гальку около воды.
Он громко запел ту же песню и весь спирт вылил в огонь. На мгновение в костре вспыхнуло синее пламя. После этого Дерсу стал бросать в костер листья табака, сухую рыбу, мясо, соль, чумизу, рис, муку, кусок синей дабы, новые китайские улы, коробок спичек и, наконец, пустую бутылку. Дерсу перестал петь. Он
сел на землю, опустил голову на грудь и глубоко о чем-то задумался.
Я
сел против него у огня.
Наконец он утомился,
сел на землю по-человечьи и, раскрыв рот, стал смотреть на дерево, видимо что-то соображая.
Особенно страшными казались те, что летали и старались
сесть на голову.
Отойдя с полкилометра, я
сел на бурелом и стал слушать.
Они подпускали человека не более как на 150–200 шагов, затем снимались по очереди и, отлетев шагов на 400, снова
садились у воды, озираясь по сторонам.
Вечером, после ужина, я пошел немного побродить по галечниковой отмели. Дойдя до конца ее, я
сел на пень, принесенный водой, и стал смотреть на реку.
Я
сел на берегу и долго следил, как лунные лучи играли с ночными тенями. Чжан Бао и Дерсу, обеспокоенные моим отсутствием, стали звать меня. Через 15 минут я был вместе с ними.
Заслышав шум наших шагов, они вдруг все сразу поднимались на воздух и
садились на ветви ближайших деревьев, щебеча так, как будто бы обменивались мнениями о происшедшем.
В то время уже начались преследования браконьеров и выселение их из пределов края. Китаец, вероятно, думал, что его сейчас арестуют и отправят в залив Ольги под конвоем. От волнения он
сел на пень и долго не мог успокоиться. Он тяжело и прерывисто дышал, лицо его покрылось потом.
Дерсу и Чжан Бао приветствовали старика по-своему, а затем принялись раскладывать огонь и готовить ужин. Я
сел в стороне и долго рассматривал китайца.
Это понудило его
сесть на одном месте, подальше от людей.
Нога часто соскальзывает с сучьев; при падении то и дело
садишься верхом на ветви, причем ноги не достают до земли, и обойти стланцы тоже нельзя, потому что они кольцом опоясывают вершину.
Много раз мы
садились отдыхать, затем опять карабкались вверх и только к полудню достигли ее вершины.
Дойдя до реки Кулумбе, я
сел на камень и стал вслушиваться в тихие, как шепот, звуки, которыми всегда наполняется тайга в часы сумерек. Безбрежный океан, сонная земля и глубокое темное небо с миллионами неведомых светил одинаково казались величественными.
Он подвинулся. Я
сел рядом с ним и спросил его, почему он не любит корейцев.
Поднявшись на первую попавшуюся сопку, я
сел на валежник и стал осматриваться.
Гольд
сел на камень и стал курить в ожидании, когда изюбр подохнет.
Удивительные птицы вороны: как скоро они узнают, где есть мясо! Едва солнечные лучи позолотили вершины гор, как несколько их появилось уже около нашего бивака. Они громко перекликались между собой и перелетали с одного дерева на другое. Одна из ворон
села очень близко от нас и стала каркать.
Действительно, на одной из елей сидела ворона головой к северо-востоку. Это было самое выгодное для нее положение, при котором ветер скользил по перу. Наоборот, если бы она
села боком или задом к ветру, то холодный воздух проникал бы под перо и она стала бы зябнуть.
Перед сумерками Дерсу ходил на охоту. Назад он вернулся с пустыми руками. Повесив ружье на сучок дерева, он
сел к огню и заявил, что нашел что-то в лесу, но забыл, как этот предмет называется по-русски.
Я начал подшучивать над своим приятелем, а Дерсу
сел на землю, положил ружье на колени и задумался.
Даже будучи вспугнуты, они не отлетали далеко, а
садились тут же, где-нибудь поблизости.
Действительно, кое-где чуть-чуть виднелся человеческий след, совсем почти запорошенный снегом. Дерсу и Сунцай заметили еще одно обстоятельство: они заметили, что след шел неровно, зигзагами, что китаец часто
садился на землю и два бивака его были совсем близко один от другого.
Глаза умершего были открыты и запорошены снегом. Из осмотра места вокруг усопшего мои спутники выяснили, что когда китаец почувствовал себя дурно, то решил стать на бивак, снял котомку и хотел было ставить палатку, но силы оставили его; он
сел под дерево и так скончался. Маньчжур Чи-Ши-у, Сунцай и Дерсу остались хоронить китайца, а мы пошли дальше.
Тогда две другие птицы, соображая, что надо лететь, поднялись с земли и
сели на растущую вблизи лиственницу: одна — на нижнюю ветку, другая — у самой вершины.
Та к прошел я, вероятно, с полчаса; наконец устал и
сел отдохнуть.
Стрелки так и
сели и начали ругаться. Оказалось, что наш проводник не имел никакого понятия о верстах. Об этом удэгейцев никогда не следует спрашивать. Они меряют расстояние временем: полдня пути, один день, двое суток и т.д.
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял, что мы смеемся над его оплошностью, и стал говорить о том, что «грязную воду» он очень берег. Одни слова, говорил он, выходят из уст человека и распространяются вблизи по воздуху. Другие закупорены в бутылку. Они
садятся на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и больше. Эту чудесную «грязную воду» он, Дерсу, не должен был носить вовсе, потому что не знал, как с нею надо обращаться.
Любимым местом Дерсу был уголок около печки. Он
садился на дрова и подолгу смотрел на огонь. В комнате для него все было чуждо, и только горящие дрова напоминали тайгу. Когда дрова горели плохо, он сердился на печь и говорил...
Рабочие изумленно посмотрели на меня. Мне не хотелось при посторонних давать волю своим чувствам; я отошел в сторону,
сел на пень и отдался своей печали.
Кончив свое дело, рабочие закурили трубки и, разобрав инструменты, пошли на станцию вслед за приставом. Я
сел на землю около дороги и долго думал об усопшем друге.
В это время прилетел поползень. Он
сел на куст около могилы, доверчиво посмотрел на меня и защебетал.
Цитаты из русской классики со словом «севши»
Ассоциации к слову «сесть»
Предложения со словом «сесть»
- Видимо, мои слова ему понравились, потому что он, довольный собой, посмеялся, а потом попросил сесть рядом.
- И поняла, что не может снова сесть за руль и продолжить пробиваться к морю по этой чудовищной дорожной спирали.
- Сети материнства настолько опутали меня, что я не могла сесть написать 100 писем, как обещала, а пишу вот это первое, очень подробное, и надеюсь, что закончу его раньше, чем попаду в сети сна.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «сесть»
Значение слова «сесть»
СЕСТЬ, ся́ду, ся́дешь; прош. сел, -ла, -ло; повел. сядь; сов. (несов. садиться). 1. Принять сидячее положение, занять место, предназначенное для сидения. Сесть на стул. Сесть за стол. Сесть у окна. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова СЕСТЬ
Афоризмы русских писателей со словом «сесть»
- Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.
- Идите вперед, пока можете. А подкосятся ноги, — сядьте близ дороги да глядите на прохожих без досады и зависти: ведь и они далеко не уйдут!
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно