В первые годы по выпуске ассигнаций бумажный рубль ходил 98 и 99 копеек, а с 1774 года, когда издан был указ, чтобы не обращалось в империи более 20 мильонов
бумажных денег, держался даже al pari с серебряным рублем.
— А то барин ассигнацию [Ассигнация —
бумажные деньги, стоимость которых в то время была ниже, чем стоимость серебряной (или золотой) монеты того же достоинства.] обронил на панели в Гороховой, то бишь в Садовой. А мужик увидал, говорит: мое счастье; а тут другой увидал, говорит: нет, мое счастье! Я прежде твоего увидал…
Таким фантасмагорическим миром является мир капитализма, мир банков, биржи,
бумажных денег, чеков и векселей, реклам, конкуренции и погони за легкой наживой.
Стр. 188.…с каким «лажем» будут приниматься ассигнации.–Ассигнации —
бумажные деньги, стоимость которых была ниже стоимости серебряных. Курс ассигнаций колебался и только с 1839 г. стал неизменным: 1 рубль серебром равнялся 3 1/2 рублям ассигнациями. Поэтому существовал двойной счет — на серебро и на ассигнации. Производя оплату ассигнациями, приходилось прибавлять разницу, которая называлась лажем.
Неточные совпадения
— В закоулке, между монастырем и зданием судебных установлений, какой-то барин, в пальто необыкновенного покроя, ругал Витте и убеждал рабочих, что
бумажный рубль «христиански нравственная форма
денег», именно так и говорил…
Но вдруг произошло событие, по случаю которого Ахилла встрепенулся: событие это была смерть карлика Николая Афанасьевича, завещавшего, чтоб его хоронили отец Захария и Ахилла, которым он оставил за то по пяти рублей
денег да по две пары чулок и по ночному
бумажному колпачку своего вязанья.
Кузьмичов только что кончил считать
деньги и клал их обратно в мешок. Обращался он с ними не особенно почтительно и валил их в грязный мешок без всякой церемонии с таким равнодушием, как будто это были не
деньги, а
бумажный хлам.
Мурзавецкая. Да, занимал, и Купавин ему давал. А вот перед смертью братец стал
бумажный завод строить, и не хватило у него
денег; Купавин обещал дать, да и не дал.
Фермор только немножко сожалел кое-кого из молодых инженеров, которых считал за людей лучшего порядка, и стеснялся, как он им откажет в товариществе. Но беспокойство его было напрасно: ни старшие, ни младшие, никто его сообщества более не искали. Другой месяц Фермор тоже «проходил присматриваясь», без особого назначения, а когда пришел день раздачи жалованья, «косоротый» подал ему казенные
деньги в книжке и две пачки, перетянутые
бумажною полоской, — за истекающий месяц и за прошедший.