Неточные совпадения
Лесной
великан хмурился и только солидно покачивался из стороны в сторону. Я вспомнил пургу около озера Ханка и снежную бурю при переходе через Сихотэ-Алинь. Я слышал, как таза подкладывал дрова в огонь и как шумело пламя костра, раздуваемое ветром. Потом все перепуталось, и я задремал. Около полуночи я проснулся. Дерсу и Китенбу не
спали и о чем-то говорили между собой. По интонации голосов я догадался, что они чем-то встревожены.
Неточные совпадения
Иные горланили — так, что ни
попало; один свистал очень пронзительно и чисто, другой ругался; на облучке сидел какой-то
великан в полушубке и правил.
Когда я лег
спать в мою кроватку, когда задернули занавески моего полога, когда все затихло вокруг, воображение представило мне поразительную картину; мертвую императрицу, огромного роста, лежащую под черным балдахином, в черной церкви (я наслушался толков об этом), и подле нее, на коленях, нового императора, тоже какого-то
великана, который плакал, а за ним громко рыдал весь народ, собравшийся такою толпою, что край ее мог достать от Уфы до Зубовки, то есть за десять верст.
Разверстые
пасти этих
великанов безостановочно изрыгали густые клубы дыма, которые смешивались в одну сплошную, хаотическую, медленно ползущую на восток тучу, местами белую, как комья ваты, местами грязно-серую, местами желтоватого цвета железной ржавчины.
Москва, Москва!.. люблю тебя как сын, // Как русский, — сильно, пламенно и нежно! // Люблю священный блеск твоих седин // И этот Кремль зубчатый, безмятежный. // Напрасно думал чуждый властелин // С тобой, столетним русским
великаном, // Померяться главою и — обманом // Тебя низвергнуть. Тщетно поражал // Тебя пришлец: ты вздрогнул — он
упал! // Вселенная замолкла… Величавый, // Один ты жив, наследник нашей славы.
Фельдшер вышел на двор поглядеть: как бы не уехал Калашников на его лошади. Метель всё еще продолжалась. Белые облака, цепляясь своими длинными хвостами за бурьян и кусты, носились по двору, а по ту сторону забора, в поле,
великаны в белых саванах с широкими рукавами кружились и
падали, и опять поднимались, чтобы махать руками и драться. А ветер-то, ветер! Голые березки и вишни, не вынося его грубых ласок, низко гнулись к земле и плакали: «Боже, за какой грех ты прикрепил нас к земле и не пускаешь на волю?»