Яйца оказались упакованными превосходно: под
деревянной крышкой был слой парафиновой бумаги, затем промокательной, затем следовал плотный слой стружек, затем опилки, и в них замелькали белые головки яиц.
На лавках лежали веники, стояли медные луженые тазы со щелоком и взбитым мылом, а рядом с ними большие туеса [Бурак, сделанный из бересты, с тугою
деревянною крышкой.], налитые подогретым на мяте квасом для окачивания перед тем, как лезть на полок.
Неточные совпадения
Стук земли о
крышку гроба, заглушённые рыдания матери, и на ровенском кладбище вырос новый холмик под стеной скромной
деревянной церкви.
В часовне было почти темно. Осенний свет скупо проникал сквозь узенькое, как бы тюремное окошко, загороженное решеткой. Два-три образа без риз, темные и безликие. висели на стенах. Несколько простых дощатых гробов стояли прямо на полу, на
деревянных переносных дрогах. Один посредине был пуст, и открытая
крышка лежала рядом.
Выезжают из станицы и въезжают в нее высокими на столбах воротами с небольшою крытою камышом
крышкой, около которых стоит на
деревянном лафете пушка, уродливая, сто лет не стрелявшая, когда-то отбитая казаками.
За этим пароксизмом последовал быстрый упадок сил. Пепко сел на пол и умолк. В единственное окно моего гроба глядело уже летнее утро. Какой-то нерешительный свет бродил по дешевеньким обоям, по расщелявшемуся
деревянному полу, по гробовой крышке-потолку, точно чего-то искал и не находил. Пепко сидел, презрительно мотал головой и, взглядывая на меня, еще более презрительно фыркал. Потом он достал из кармана несколько написанных листов и, бросив их мне в физиономию, проворчал:
Самовар свистит тише, но пронзительнее. Этот тонкий звук надоедливо лезет в уши, — он похож на писк комара и беспокоит, путает мысли. Но закрыть трубу самовара
крышкой Илье не хочется: когда самовар перестаёт свистеть, в комнате становится слишком тихо… На новой квартире у Лунёва появились неизведанные до этой поры им ощущения. Раньше он жил всегда рядом с людьми — его отделяли от них тонкие
деревянные переборки, — а теперь отгородился каменными стенами и не чувствовал за ними людей.