Неточные совпадения
Из пернатых в этот
день мы видели сокола-сапсана. Он сидел
на сухом дереве
на берегу
реки и, казалось, дремал, но вдруг завидел какую-то птицу и погнался за нею. В другом месте две вороны преследовали сорокопута. Последний прятался от них в кусты, но вороны облетели куст с другой стороны, прыгали с ветки
на ветку и старались всячески поймать маленького разбойника.
На другой
день мы выступили рано. Путь предстоял длинный, и хотелось поскорее добраться до
реки Сан-хобе, откуда, собственно, и должны были начаться мои работы. П.П. Бордаков взял ружье и пошел стороной, я с Дерсу по обыкновению отправился вперед, а А.И. Мерзляков с мулами остался сзади.
На реке Санхобе мы опять встретились с начальником охотничьей дружины Чжан Бао и провели вместе целый
день. Оказалось, что многое из того, что случилось с нами в прошлом году
на Имане, ему было известно. От него я узнал, что зимой он ходил разбирать спорный земельный вопрос между тазами и китайцами, а весной был
на реке Ното, где уничтожил шайку хунхузов.
На другой
день мы продолжали наш путь далее
на север по хребту и часов в 10 утра дошли до горы Острой высотой 678 м. Осмотревшись, мы спустились в один из ключиков, который привел нас к
реке Билимбе.
В то время
реку Билимбе можно было назвать пустынной. В нижней половине
река шириной около 20 м, глубиной до 1,5 м и имеет скорость течения от 8 до 10 км в час. В верховьях
реки есть несколько зверовых фанз. Китайцы приходили сюда в Санхобе зимой лишь
на время соболевания. В этот
день нам удалось пройти км тридцать; до Сихотэ-Алиня оставалось еще столько же.
Наконец я узнал, в чем
дело. В тот момент, когда он хотел зачерпнуть воды, из
реки выставилась голова рыбы. Она смотрела
на Дерсу и то открывала, то закрывала рот.
По его словам, такой же тайфун был в 1895 году. Наводнение застало его
на реке Даубихе, около урочища Анучино. Тогда
на маленькой лодочке он спас заведующего почтово-телеграфной конторой, двух солдаток с детьми и четырех китайцев. Два
дня и две ночи он разъезжал
на оморочке и снимал людей с крыш домов и с деревьев. Сделав это доброе
дело, Дерсу ушел из Анучина, не дожидаясь полного спада воды. Его потом хотели наградить, но никак не могли разыскать в тайге.
Следующий
день был 15 августа. Все поднялись рано, с зарей.
На восточном горизонте темной полосой все еще лежали тучи. По моим расчетам, А.И. Мерзляков с другой частью отряда не мог уйти далеко. Наводнение должно было задержать его где-нибудь около
реки Билимбе. Для того чтобы соединиться с ним, следовало переправиться
на правый берег
реки. Сделать это надо было как можно скорее, потому что ниже в
реке воды будет больше и переправа труднее.
Я решил заняться охотой, послал двух стрелков к китайцам
на реку Адимил за покупками. За последние пять
дней я запустил свою работу, и нужно было заполнить пробелы.
Дело было
на реке Фудзине в мае. Дерсу шел по долине среди дубового редколесья. При нем была маленькая собачонка. Сначала она весело бежала вперед, но потом стала выказывать признаки беспокойства.
Дня через два вода в
реке начала спадать, и можно было попытаться переправиться
на другую ее сторону. Буреломный лес хотя и продолжал еще плыть, но не уносился в море, а застревал
на баре.
На следующий
день, когда я проснулся, солнце было уже высоко. Мои спутники напились чаю и ждали только меня. Быстро я собрал свою постель, взял в карман кусок хлеба и, пока солдаты вьючили мулов, пошел вместе с Дерсу, Чжан Бао и А.И. Мерзляковым к
реке Билимбе.
Следующий
день, 31 августа, мы провели
на реке Сяо-Кеме, отдыхали и собирались с силами. Староверы, убедившись, что мы не вмешиваемся в их жизнь, изменили свое отношение к нам. Они принесли нам молока, масла, творогу, яиц и хлеба, расспрашивали, куда мы идем, что делаем и будут ли около них сажать переселенцев.
Сегодня первый
день осени (1 сентября). После полудня мы оставили
реку Сяо-Кему и перешли
на Такему. Расстояние это небольшое — всего только 7 км при хорошей тропе, проложенной параллельно берегу моря.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с берега. Течение в
реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров
на 300 и затем уже пускался к противоположному берегу, упираясь изо всех сил шестом в
дно реки, и все же течением его сносило к самому устью.
В горах с правой стороны
реки, против фанзы Сиу Фу, китайцы мыли золото, но бросили это
дело вследствие того, что добыча драгоценного металла не оправдывала затрачиваемых
на нее усилий.
На следующий
день, 2 сентября, была назначена дневка. Любители ловить рыбу ходили
на реку. Они поймали три кеты, одну горбушу и двух бычков-подкаменщиков с пестрой окраской и оранжевой каймой
на темно-оливковом спинном плавнике. Остальные люди приводили в порядок одежду и чистили оружие.
На следующий
день, 8 сентября, мы распрощались с Такемой и пошли вверх по Такунчи.
Река эта длиной немного более 40 км и течет по кривой с северо-запада к востоку. Около устья она шириной до 6 и глубиной от 1 до 1,2 м по руслу. Вода в ней мутная, с синим опаловым оттенком.
На следующий
день к полудню мы дошли до
реки Такемы и направились вниз по ее течению, придерживаясь правого края долины. По пути мы видели одного медведя и нескольких изюбров.
На другой
день мы продолжали наш путь вниз по долине
реки Такемы и в три с половиной
дня дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся
на чистой циновке в фанзе у тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием: одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся, надел чистое белье и занялся работой.
Следующие три
дня были дневки. Мы отдыхали и собирались с силами. Каждый
день я ходил к морю и осматривал ближайшие окрестности.
Река Амагу (по-удэгейски Амули, а по-китайски Амагоу) образуется из слияния трех
рек: самой Амагу, Квандагоу, по которой мы прошли, и Кудя-хе, впадающей в Амагу тоже с правой стороны, немного выше Квандагоу. Поэтому когда смотришь со стороны моря, то невольно принимаешь Кудя-хе за главную
реку, которая
на самом
деле течет с севера, и потому долины ее из-за гор не видно.
Дело было
на реке Эрлдагоу (приток Даубихе), в самых ее истоках.
Часов в 12
дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее шла свежепротоптанная тропа; она пересекала
реку Кулумбе и направлялась
на север. Дерсу за скалой нашел бивак. По оставленным
на нем следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда шел с Такемы
на Амагу.
На реке Гага, как раз против притока Ада, в 5 км от моря, есть теплый ключ. Окружающая его порода — диабаз. Здесь, собственно говоря, два ключа: горячий и холодный. Оба они имеют выходы
на дне небольшого водоема, длина которого равна 2 м, ширина 5 м и глубина 0,6 м. Со
дна с шипением выделяется сероводород. Температура воды +28,1°;
на поверхности земли, около резервуара, была +12°. Температура воздуха +7,5°С.
Спустя немного времени один за другим начали умирать дети. Позвали шамана. В конце второго
дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище. Оставалось последнее средство — уступить ему фанзу. Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали
на реку Уленгоу.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к часу
дня достигла +3°С. Осень
на берегу моря именно тем и отличается, что
днем настолько тепло, что смело можно идти в одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем
на лодке, а с собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к устью
реки Тахобе и там нас ожидать.
Следующие 4
дня были посвящены осмотру
рек Тахобе и Кумуху. Сопровождать нас вызвался младший из солонов, Да Парл. Это был молодой человек крепкого телосложения, без усов и бороды. Он держал себя гордо и свысока посматривал
на стрелков. Я невольно обратил внимание
на легкость его походки, ловкость и изящество движений.
Маленький ключик привел нас к каменистой, заваленной колодником речке Цаони, впадающей в Кумуху с правой стороны. После полуденного привала мы выбрались из бурелома и к вечеру достигли
реки Кумуху, которая здесь шириной немного превосходит Цаони и мало отличается от нее по характеру. Ширина ее в верховьях не более 4–5 м. Если отсюда идти по ней вверх, к Сихотэ-Алиню, то перевал опять будет
на реке Мыхе, но уже в самых ее истоках. От устья Цаони до Сихотэ-Алиня туземцы считают один
день пути.
На другой
день, чуть только заалел восток, все поднялись как по команде и стали собираться в дорогу. Я взял полотенце и пошел к
реке мыться.
На поляне, ближайшей к морю, поселился старовер Долганов, занимающийся эксплуатацией туземцев, живущих
на соседних с ним
реках. Мне не хотелось останавливаться у человека, который строил свое благополучие за счет бедняков; поэтому мы прошли прямо к морю и около устья
реки нашли Хей-ба-тоу с лодкой. Он прибыл к Кумуху в тот же
день, как вышел из Кусуна, и ждал нас здесь около недели.
За
день мы прошли немного и стали биваком около
реки Бабкова. Здесь можно видеть хорошо выраженные береговые террасы. Они высотой около 12 м.
Река в них промыла узкое ложе, похожее
на каньон. По широкому заболоченному плато кое-где растут в одиночку белая береза, лиственница и поросль дуба.
Вечером я сделал распоряжение:
на следующий
день Хей-ба-тоу с лодкой должен был перейти
на реку Хатоху и там опять ждать нас, а мы пойдем вверх по
реке Холонку до Сихотэ-Алиня и затем по
реке Нахтоху спустимся обратно к морю.
По пути нам встречалось много мелких речек, должно быть, притоки
реки Пия. Плохо, когда идешь без проводника: все равно как слепой. К вечеру мы дошли до какой-то
реки, а
на другой
день, к двум часам пополудни, достигли третьего перевала.
На этом участке в Нахтоху впадают следующие
реки: с левой стороны — Бия и Локтоляги с перевалами
на одну из прибрежных
рек — Эхе. Из выдающихся горных вершин тут можно подниматься только до
реки Малу-Сагды.
На подъем против воды нужно четверо суток, а
на сплав по течению — один
день. Янсели сказал, что по
реке Нахтоху идет кета, морская мальма и горбуша. Главная масса кеты направляется по
реке Локтоляги, мальма поднимается до порогов
реки Дагды, а горбуша — до
реки Нунгини.
На другой
день с бивака мы снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого берега
реки.
На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает
на восток.
Последние
дни были холодные и ветреные. Анемометр показывал 225. Забереги
на реке во многих местах соединились и образовали природные мосты. По ним можно было свободно переходить с одной стороны
реки на другую.
Вчерашнюю бурю он пережил
на реке Холонку и затем в один
день дошел до Кусуна.
Вдруг, к удивлению их,
на утро шестого
дня зверь поднялся, встряхнулся и стал спускаться к
реке.
Около устья Уленгоу жил удэгеец Сунцай. Это был типичный представитель своего народа. Он унаследовал от отца шаманство. Жилище его было обставлено множеством бурханов. Кроме того, он славился как хороший охотник и ловкий, энергичный и сильный пловец
на лодках по быстринам
реки.
На мое предложение проводить нас до Сихотэ-Алиня Сунцай охотно согласился, но при условии, если я у него простою один
день.
Следующие четыре
дня (с 9 по 12 декабря) мы употребили
на переход по
реке Уленгоу.
Река эта берет начало с Сихотэ-Алиня и течет сначала к юго-востоку, потом к югу, километров 30 опять
на юго-восток и последние 5 км снова
на юг. В средней части Уленгоу разбивается
на множество мелких ручьев, теряющихся в лесу среди камней и бурелома. Вследствие из года в год не прекращающихся пожаров лес
на горах совершенно уничтожен. Он сохранился только по обоим берегам
реки и
на островах между протоками.
При морозе идти против ветра очень трудно. Мы часто останавливались и грелись у огня. В результате за целый
день нам удалось пройти не более 10 км. Заночевали мы в том месте, где
река разбивается сразу
на три протоки. Вследствие ветреной погоды в палатке было дымно. Это принудило нас рано лечь спать.
Днем на реке были устроены игры.