Неточные совпадения
Наконец стало светать. Вспыхнувшую было на востоке зарю тотчас опять заволокло тучами. Теперь уже все было видно:
тропу, кусты, камни, берег залива, чью-то опрокинутую вверх дном лодку. Под нею спал китаец. Я разбудил его и попросил подвезти нас
к миноносцу. На судах еще кое-где горели огни. У трапа меня встретил вахтенный начальник. Я извинился за беспокойство, затем
пошел к себе в каюту, разделся и лег в постель.
Отойдя от бивака километра четыре, я нашел маленькую тропинку и
пошел по ней
к лесу. Скоро я заметил, что ветки деревьев стали хлестать меня по лицу. Наученный опытом, я понял, что
тропа эта зверовая, и, опасаясь, как бы она не завела меня куда-нибудь далеко в сторону, бросил ее и
пошел целиной. Здесь я долго бродил по оврагам, но ничего не нашел.
Я рассчитывал часть людей и мулов направить по
тропе вдоль берега моря, а сам с Чжан Бао, Дерсу и тремя стрелками
пойти по реке Адимил
к ее истокам, затем подняться по реке Билимбе до Сихотэ-Алиня и обратно спуститься по ней же
к морю.
Мы немного задержались в последней фанзе и только
к полудню достигли верховьев реки.
Тропа давно кончилась, и мы
шли некоторое время целиной, часто переходя с одного берега реки на другой.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с собой Дерсу, Аринина, Сабитова и одного мула. Маршрут я наметил по реке Сакхоме до истоков и назад,
к морю, по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были
идти с нами до тех пор, пока будет
тропа. Дальше мы
идем сами с котомками, а они той же дорогой возвращаются обратно.
Тут
тропы опять разделились. Первая ведет на перевал
к реке Илимо (приток Такемы), а по второй нам следовало
идти, чтобы попасть в истоки реки Горелой. Дерсу снял котомку и стал таскать бурелом.
Идти прямо по
тропе опасно, потому что карниз узок, можно двигаться только боком, оборотясь лицом
к стене и держась руками за выступы скалы.
27 сентября было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся в горах Карту, о которых будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера на юг, потом поворачивает
к юго-востоку и последние 10 км течет
к морю в широтном направлении. В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо на запад
идет та
тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
Немного дальше камней Сангасу
тропа оставляет морское побережье и
идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает
к северо-востоку и течет вдоль берега моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
Мы рассчитали, что если
пойдем по
тропе, то выйдем на реку Найну
к корейцам, и если
пойдем прямо, то придем на берег моря
к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и
к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра
к полудню.
За перевалом
тропа идет по болотистой долине реки Витухэ. По пути она пересекает четыре сильно заболоченных распадка, поросших редкой лиственницей. На сухих местах царят дуб, липа и черная береза с подлесьем из таволги вперемежку с даурской калиной. Тропинка привела нас
к краю высокого обрыва. Это была древняя речная терраса. Редколесье и кустарники исчезли, и перед нами развернулась широкая долина реки Кусун. Вдали виднелись китайские фанзы.
На другой день с бивака мы снялись рано и
пошли по
тропе, проложенной у самого берега реки. На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется
к югу и только около Хулеми опять поворачивает на восток.
Неточные совпадения
Прислуга Алины сказала Климу, что барышня нездорова, а Лидия ушла гулять; Самгин спустился
к реке, взглянул вверх по течению, вниз — Лидию не видно. Макаров играл что-то очень бурное. Клим
пошел домой и снова наткнулся на мужика, тот стоял на
тропе и, держась за лапу сосны, ковырял песок деревянной ногой, пытаясь вычертить круг. Задумчиво взглянув в лицо Клима, он уступил ему дорогу и сказал тихонько, почти в ухо:
«Дурачок», — думал он, спускаясь осторожно по песчаной
тропе. Маленький, но очень яркий осколок луны прорвал облака; среди игол хвои дрожал серебристый свет, тени сосен собрались у корней черными комьями. Самгин
шел к реке, внушая себе, что он чувствует честное отвращение
к мишурному блеску слов и хорошо умеет понимать надуманные красоты людских речей.
«Такие голоса подстрекают на скандалы», — решил Самгин и
пошел прочь,
к станции, по
тропе, рядом с рельсами, под навесом елей, тяжело нагруженных снегом.
Отчего же Ольга не трепещет? Она тоже
шла одиноко, незаметной
тропой, также на перекрестке встретился ей он, подал руку и вывел не в блеск ослепительных лучей, а как будто на разлив широкой реки,
к пространным полям и дружески улыбающимся холмам. Взгляд ее не зажмурился от блеска, не замерло сердце, не вспыхнуло воображение.
На другой день, 7 сентября, мы продолжали наше путешествие. От китайского охотничьего балагана
шли 2
тропы: одна — вниз, по реке Синанце, а другая — вправо, по реке Аохобе (по-удэгейски — Эhе, что значит — черт). Если бы я
пошел по Синанце, то вышел бы прямо
к заливу Джигит. Тогда побережье моря между реками Тютихе и Иодзыхе осталось бы неосмотренным.