Выскочил на полянку большой русак, стал охорашиваться. Старая сова посмотрела на русака и
села на сук, а молодая сова говорит: «Что ж ты зайца не ловишь?» Старая говорит: «Не по силам — велик русак: ты в него вцепишься, а он тебя уволочет в чащу». А молодая сова говорит: «А я одной лапой вцеплюсь, а другой поскорее за дерево придержусь».
Должно заметить, что степные кулики очень охотно
садятся на сучья сухих дерев или на высокие пни] Тут было настрелять кроншнепов сколько угодно, ибо беспрестанно попадались новые, непуганые кулики.
Неточные совпадения
Их статные, могучие стволы великолепно чернели
на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались
на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые
сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг
садилась, поднявши хвост над головой.
Когда веник был достаточно высоко, Дерсу прижал его к дереву, затем велел одному казаку держать палку, а сам взобрался до ближайшего
сука,
сел на него и веником, как тряпкой, схватил свою добычу.
— Когда тетеревята подрастут еще побольше и начнут понемногу мешаться, то уже чаще, особенно если место голо, поднимаются целою выводкой и начинают
садиться на деревья: иногда
на разные, а иногда все
на одно большое дерево; они
садятся обыкновенно в полдерева,
на толстые
сучья поближе к древесному стволу, и ложатся вдоль по сучку, протянув по нем шеи.
Климков
сел, нагнулся, положил в рот кусок льда и тотчас же вскочил
на ноги, вскарабкался
на крутой скат оврага, снял ремень, подтяжки и начал связывать их, озабоченно рассматривая
сучья над головой и без жалости к себе соображая:
— Стыда они в себе никакого не имеют! — продолжал еще возбужденнее Александр. — У
суки и у той стыда больше, чем у бабы… Только одна мерзость у нее
на думке. А этого ей ничего, что из-за нее чоловику нельзя
на село показаться, что от страму не знаешь, куда голову спрятать.